Макс Брэнд - Пограничные стрелки
Когда они ушли от девушки, Уэлдон с упреком заметил:
— Дружище, ты уже начал завоевывать ее доверие. Какого же черта прервал разговор на полуслове и ушел, даже не попытавшись…
Уилбур поднял руку, призывая к молчанию:
— Я пробыл там достаточно. И узнал то, что хотел узнать.
— Достаточно?
— Вполне.
— В таком случае ты знаешь, что с ней? Ты действительно знаешь это, Уилбур?
Вместо ответа, Уиилбур внимательно посмотрел на Уэлдона.
— А ты не знаешь? — спросил наконец отрывисто.
— Я? Я не врач. Откуда мне знать?
Уилбур отвернулся и в молчании стал мерить комнату быстрыми шагами.
— Все это, конечно, серьезно, — высказал предположение Уэлдон, обеспокоенно глядя на расхаживающего по комнате приятеля.
Тот только пожал плечами.
— Так что, это смертельно? — не отставал парень.
Доктор круто обернулся, сунул руки в карманы и смерил его взглядом.
— Я тебе не пациент, — раздраженно буркнул Уэлдон. — И нечего сверлить меня глазами, я не нуждаюсь в твоем диагнозе!
— Давай начистоту, — подошел к нему Уилбур. — Ты любишь эту девушку?
Уэлдон ответил не сразу:
— Я? Нет.
— Ясно, — бросил врач, возобновив ходьбу по комнате.
— Что тебе ясно?
— Но ты серьезно относишься к ней?
— В этом можешь не сомневаться! Слушай, не напускай туману! Скажи прямо: можно как-нибудь помочь этой бедной девушке?
Поразмыслив, Уилбур отрицательно покачал головой:
— Только не я. Я не смогу ей помочь.
— Это означает, что никто не сможет ей помочь?
— Вовсе нет.
— Бенджамен! — рявкнул Уэлдон. — Еще немного — и я вышвырну тебя в окно! Ты скажешь мне толком, в чем дело?
И безмерно удивился, услышав холодный ответ:
— Ничего я тебе не скажу. Я уже сказал все, что нужно.
— Да объясни же, наконец!
— Я не сэр Галахад и не король Артур. Однако я врач, и на свете существует такая вещь, как профессиональная этика.
Уилбур стиснул зубы. Рассерженный, сбитый с толку, он понял, что больше от приятеля ничего не добьется. Тогда заговорил о другом:
— Ладно. Оставим это. Скажи, трудно ли установить, отравлен человек или умер естественной смертью?
— Все зависит от того, чем отравлен и давно ли умер.
— Допустим, мышьяком. А умер год назад.
— Тогда очень просто.
— Ты уверен?
— Да.
— Прекрасно. Сейчас отправляйся в Джунипер, — распорядился Уэлдон, — и возвращайся после того, как стемнеет. И поменьше шума. Сделаешь?
— Собираешься исследовать труп?
— Ага.
— Погоди, Лью. Ты что, намерен вскрыть могилу?
— Именно это я и собираюсь сделать.
— Рискованное предприятие, — предупредил Уилбур.
— Послушай, если это рискованно для тебя, то для меня в десять раз опаснее!
— Это правда, — согласился врач.
— Так ты приедешь?
— Ни в чем не могу тебе отказать, Лью. Но я бы хотел спросить…
— Не спрашивай ни о чем!
— Ладно.
— Жду тебя примерно через час после захода солнца. Нет, давай лучше встретимся в одиннадцать часов.
Бенджамен Уилбур вздохнул.
— Друзья дороговато обходятся, — процедил сквозь зубы. — До встречи!
Он тут же пустил коня вскачь, направляясь в Джунипер, а Уэлдон наблюдал за тем, как всадник исчезает из виду. В последний момент готов был его вернуть, подумав, что склонил приятеля к действиям, которые им обоим могут стоить головы. Однако, щелкнув пальцами, решительно отвернулся. Он был на взводе.
Мысль о том, что же, в конце концов, увидел Уилбур, не оставляла его в покое. Побеседовал с Элен О'Маллок всего тридцать минут, а все-таки что-то выяснил! Что же это такое, о чем профессиональная этика врача запрещает даже упоминать?
Глава 19
ИХ ОПЕРЕДИЛИ!
Когда позже приехал доктор Уоттс, Уэлдон сразу же рассказал ему о визите своего друга Уилбура. Старый джентльмен выслушал его внимательно.
— Бог не простит мне, если я не сделаю для Элен все, что только возможно! — отреагировал он. — Пошлите еще раз за этим доктором!
Но юноша нашел предлог увильнуть:
— Вряд ли мне удастся его снова заполучить…
— Он видел Элен, пока был здесь? — поинтересовался Уоттс.
— Видел, всего несколько минут.
— И осматривал ее?
— Нет. Просто посидел и поболтал с ней.
— Посидел и поболтал! — сердито проворчал Уоттс. — Сидел себе и болтал! Он что же, ни в чем не разобрался? Не высказал никаких предположений? Скажите, Уэлдон, этот ваш приятель — действительно хороший врач?
— Замечательный, — убежденно произнес тот.
— Однако ничего не решил, не пришел ни к какому заключению. Даже не осмотрел ее, — бормотал Генри Уоттс как бы про себя. — Хм!
Доктор сокрушенно кивал, изумляясь такому странному поведению гостя. Его реакция лишь усугубила замешательство Уэлдона, который уже с трудом сдерживался, но благоразумно хранил молчание. В Элен О'Маллок было что-то необычное, сразу же подмеченное опытным взглядом врача. Причем такое, что и непрофессионал мог бы заметить. Ведь не случайно же Уилбур спросил: «А ты не знаешь?»
Что бы это могло быть? Он напряженно думал, сосредоточившись на этой проблеме. Уоттс пошел проведать пациентку, и Уэлдон проводил его до двери в комнату Элен О'Маллок. Он видел, как девушка поприветствовала Генри Уоттса, услышал, как серьезно спросила его, считает ли он разумным и полезным, если ее осмотрит другой врач,
— Обязательно! Непременно! — воскликнул Генри Уоттс. — Если только наш друг еще раз добьется его приезда. Ах, моя дорогая, вам следовало бы разрешить ему осмотреть вас даже в мое отсутствие! Ведь две головы лучше, чем одна, не так ли? Иногда можно найти и более короткий путь, чтобы помочь человеку скорее выздороветь.
Ему было достаточно. Уэлдон вернулся в библиотеку подремать на стуле. У него камень с души свалился, когда он обнаружил, что Уоттс не такой уж ограниченный и нетерпимый, чтобы отказываться от помощи другого врача.
И все-таки что же так сильно поразило Уилбура? Эта мысль не давала покоя. Без сомнения, Бен оценил красоту девушки. От его внимания не укрылись ее кротость, страдальческий вид, печальное лицо. Но было и еще что-то явное, бросающееся в глаза. Ведь Уилбур даже не поверил тому, что его приятель ничего не заметил. Уэлдон твердо решил: если Бен вечером приедет, он прижмет его как следует и непременно выяснит значение его странного замечания и еще более странного поведения.
Но когда они встретились, мысли Уэлдона оказались заняты совершенно другим. Задолго до назначенного времени он вышел встретить приятеля и стал нетерпеливо расхаживать перед домом. Слабый шорох сосновых игл заставил его остановиться и замереть на месте.
