Ганн Холлидей - Самый меткий
Люси посмотрела на него с нежностью.
— Ты не должен это держать в себе, Джоэль. Ты должен поговорить с людьми, и я уверена, что они помогут тебе.
— Люди говорят, или думают, за или против. В этом городе так же найдутся отродья, имеющие оружие. Даже если бы Уайлдер не растоптал Линуса, я уверен, что всякий раз когда он приезжает в эти края, то у него чешутся руки меня испытать. Все равно, теперь это не имеет значения.
— Не имеет значения? — спросила Люси, вновь забеспокоившись.
— Нет, Люси. Теперь они знают, что я не фермер. Сейчас они знают, что я смогу позаботиться о себе. Я не желал бы, чтобы о моем прошлом знали все, за исключением тех людей, которые значимы для меня. Остальные будут воспринимать меня таким, каков я есть, и если они не смогут проглотить меня после того, что случится в этом городе, тогда это просто очень плохо.
Люси повернулась к нему лицом к лицу и ее руки скользнули вдоль его оружейного пояса. Она стояла слишком близко к нему и смотрела в его глаза.
— Обещай мне только одну вещь, Джоэль, — попросила она.
— Я постараюсь, Люси.
— Обещай мне, что когда это закончится, не имеет значения, как это все обернется, что ты не будешь меня игнорировать. Я теперь все поняла и даже еще более полна решимости связать свою жизнь с тобой. Я, может быть не смогу в полной мере заменить тебе ту женщину, которая была твоей женой, или возместить ту любовь, которую она должно быть отдавала тебе, но я постараюсь сделать все, чтобы ты забыл свою печаль.
Джоэль Хендри чуть отстранился от нее для того, чтобы получше рассмотреть ее. Он некоторое время изучал ее и затем ему захотелось прижать ее к себе и забыть обо всем на свете, хоть на минуту. Но его мысли все еще вновь возвращались к тем, кого он застрелил сегодня на исходе дня, и он сказал тихо:
— Все будет так, Люси, если этому суждено быть. — Он слегка отстранил ее от себя и она удовлетворенно сказала:
— Теперь я пойду домой, Джоэль, и не буду пока беспокоить тебя. Но я буду следить за событиями и молить Бога, чтобы все закончилось скоро, как можно скорее.
Повернулась к нему спиной, Люси укутала плечи пледом и не оборачиваясь, зашагала прочь.
Джоэль Хендри чувствовал одновременно гордость и сердечность от сознания тех чувств, которые Люси питала к нему. Все же он мог едва ли поверить, что это должно когда-либо наступить, не будь тесного взаимопонимания ими друг друга.
Правда оставался помимо всего прочего еще и Рад Темплтон и сомнения Джоэля по поводу его деловых интересов. Банкир и управляющий с железной дороги посеяли эти сомнения в мыслях Хендри и ничто не могло их от туда выбить. Он свернул на другой настил деревянного тротуара, намереваясь навестить доктора Оэкленда, когда два выстрела нарушили безмолвие улицы.
Джоэль увидел, как Люси Темплтон застыла перед настилом тротуара, закрыв лицо руками, на котором было выражение ужаса. Затем Люси увидела, что он в полном порядке, что он даже не вынул свой револьвер и облегченно улыбнулась ему.
Джоэль Хендри заторопился дальше, сообразив, что выстрелы донеслись из окрестностей дома Оэкленда. Он уже достиг изгороди, когда услышал, как крикнул док Оэкленд:
— Почему, Лэнк. Он был уже мертв…
Хендри не стал слушать, что скажут дальше. Он пробежал вдоль изгороди и обнаружил стоявшего Лэнка Уоллена. Толпа горожан приближалась с другой стороны улицы.
Лэнк Уоллен увидел Джоэля Хендри лишь после того, как док Оэкленд воскликнул:
— Мистер Хендри, Том Барби умер и шериф Уоллен стрелял в него уже мертвого через мое окно, пустив в него две пули. Это не имело смысла, потому, что Том Барби умер час назад.
Лицо Уоллена побледнело, но затем ненависть охватила черты его лица. Он был одного роста с Хендри, однако сейчас, в темном дворе, он казалось, стал ниже. Джоэль увидел в его руке револьвер, но игнорируя опасность спросил:
— Почему, Уоллен? И не только я один, все хотят слышать ответ. Почему ты желал смерти Барби?
— Это мое дело, Хендри, — прошипел Лэнк Уоллен. — Убирайтесь к чертям собачим и ты, и другие тоже. Я здесь представитель закона и я делаю то, что считаю нужным.
— Хладнокровно убить человека не в лучших интересах города, шериф, — сказал холодно Оэкленд. — Как и мистер Хендри, я хочу знать почему ты пытался убить человека, который был под моей защитой. И я не хочу откладывать это в долгий ящик.
— Ты можешь убираться к дьяволу так же, как и все, Оэкленд, — рявкнул Уоллен, отступая спиной к ограде. Он поднял револьвер и нацелился на Джоэля Хендри.
Люси Темплтон подошла со стороны улицы и Джоэль увидел ее в толпе, надеясь в душе, что она не будет вмешиваться в происходящее.
— Это заходит слишком далеко, Уоллен, — сказал он. — Тебе придется ответить за это сейчас. Ты пойман на месте преступления с окровавленными руками и это не имеет никакого значения, что Том Барби был уже мертв. Что происходит и почему ты хотел убрать его с дороги? Может быть, он имел кое-что сказать нам, если бы пришел в сознание, а, Уоллен?
Все, кто стоял вокруг, увидели, как побледнело лицо шерифа. Он оперся спиной о забор и тихо произнес:
— Никто из вас не дотронется до меня. Держитесь все от меня подальше.
— Ты не сделаешь и шага с этого двора, Уоллен, и спрячь свой револьвер, — сказал ему Джоэль.
Уоллен усмехнулся.
— Я тебе не Тайрон и не Барби, Хендри. Держись от меня подальше.
— Я тебя предупреждаю, — ответил ему Джоэль Хендри торжественно.
Во взгляде Лэнка Уоллена копилось все больше и больше ненависти и злобы, и наконец, он не смог уже больше контролировать себя.
Он вскинул свой револьвер и док Оэкленд вскрикнул:
— Посмотри-ка, Хендри, он собрался стрелять!
Как раз в тот момент, когда доктор выкрикнул предупреждение, Уоллен выстрелил. Пуля была направлена в Джоэля Хендри, который рванулся было у Уоллену, и оцарапала его плечо. В замирающее эхо выстрела влилась отборнейшая брань Уоллена и затем Джоэль Хендри выхватил свой кольт с быстротой, буквально ошеломившей Люси Темплтон и вызвавший возглас изумления у окружавших ее мужчин.
Револьвер вздрогнул в руке Хендри и пуля продырявила ногу Лэнка Уоллена. Шериф упал на землю, впрочем его ран была не смертельной. Он выронил револьвер, но тут же схватил его опять, и Джоэль Хендри коротко предупредил его:
— В другой раз я прикончу тебя, Уоллен, но сейчас не хочу. Пока еще.
Уоллен держал револьвер в ладони. Он отвернулся от окружавших его людей, от мужчин, которым призван был служить, от молодой женщины, которой восхищался уже не один год и однажды даже посмел надеяться, что благодаря своей связи с мэром, он сможет добиться ее руки.
