Макс Брэнд - Игрок
Это было так по-детски, так прекрасно и так глупо, что Коркорану пришлось сдержать себя, чтобы не рассмеяться. И в то же время он подумал, что эта юная воительница сама настоятельно нуждается в присмотре.
А она все продолжала рассказывать о Дорнах:
— Ее муж повесил им на шею жернов. Это был сильный человек, но у него была одна слабость. Он играл. Играл в карты!
Коркоран крепко стиснул в руке свою трость.
— Когда я думаю о том, к чему приводит эта страсть, — горячо продолжала Китти Мерран, — мне кажется, что она хуже пьянства, хуже даже, чем преступная деятельность! Но если плохи те люди, которые проигрывают честно нажитое, то что уж говорить о профессиональных игроках! Вы только подумайте об этом!
Коркоран не испытывал ни малейшего желания задумываться над этим вопросом.
— Если бы их всех собрать, посадить на корабль и вывезти в океан, какое бы это было счастье. И пусть бы Господь Бог потопил этот корабль, и можно было бы навсегда забыть о безжалостных извергах, что находятся на его борту.
— Не слишком ли это сурово, мисс Мерран? Среди них могут встретиться вполне уважаемые порядочные люди.
— Как вы можете такое говорить!
— А вы сами когда-нибудь играли?
— Слава Богу, никогда!
— Значит, вы знаете только…
— А что тут знать? Достаточно иметь глаза и уши.
— А пьяницу вы могли бы простить?
— Пьянство — отвратительно! Но ведь это… это часто начинается просто за дружеским столом. Да, мне кажется, пьяницу простить можно. Бедняжки! Они ведь страдают только сами. А вот карты!.. Подумайте о том, что картежник-профессионал грабит других людей, залезает к ним в карман.
— А что, по-вашему, делают финансисты?
— Разве можно их сравнивать с картежниками?
— Финансисты манипулируют деньгами других людей.
— Но они при этом что-то и создают!
— Но иногда и разрушают. Как бы там ни было, для них главный интерес — это игра, разве не так? Что произойдет на рынке? Случится ли повышение или, наоборот, понижение? Неопределенность — вот что их по-настоящему увлекает.
— Ну, ваши доводы я категорически не принимаю.
— Разумеется, не принимаете. Однако подумайте как следует. Вам нравится учить детей, верно?
— О, конечно!
— Почему?
Этот вопрос заставил ее замолчать, она стояла, откинув голову назад, а не склонив, как обычно, в задумчивости.
— Дети, они все такие удивительные, — проговорила она наконец.
— Вы, наверное, правы. Но разве не самое интересное — новый ученик? А когда вы думаете о старых, разве не задаете себе вопрос: «А что получится из этого? А нет ли в том, другом, какой-нибудь золотой жилки? И не станет ли тот маленький лгунишка великим поэтом? А этот здоровый хулиган и забияка, может, из него со временем вырастет настоящий герой? А молчаливый задумчивый малыш — не будет ли он философом?.. Сколько разнообразных возможностей появляется у учителя каждое новое утро! Вы чувствуете, что у вас в душе достаточно сил, чтобы изменить ход истории. Одержать победу над другими странами или разрушить свою собственную. Дай вам в руки везение игрока, и вы могли бы добиться…
Она топнула ногой и остановилась:
— Как вы можете свести разговор о картах к такой святой теме? При чем тут карты и везение? Травить людей и то лучше.
— Нет, вы все же послушайте, вы должны разобраться в этом деле. Для того, чтобы что-нибудь понять, нужно вникнуть в самую суть явления, разве не так? Представьте, вы сидите за столом и у вас в руках карты. Рядом с вами играют еще четыре человека. Вы никогда их раньше не видели. Может быть, они умны, а может — глупы. Может, опытные игроки, а может — нет, вы не знаете. Они сражаются с вами, чтобы отнять у вас деньги. А вы стремитесь выиграть у них, то есть отнять деньги у них. Карты розданы. Что вы будете делать? У генерала есть шпионы, которые разведывают обстановку перед боем. А в вашем распоряжении только то, что вы видите. У одного из игроков серьезный вид. Возможно, он нарочно старается так выглядеть, чтобы скрыть свою радость — у него хорошая карта. А другой весел, он улыбается и ерзает на стуле. Возможно, у него тоже хорошая карта, но он собирается блефовать. Вот те признаки в партнерах, которыми руководствуется игрок, его приметы. Он имеет дело не с картами и не с деньгами, главный интерес для него — в людях, он «читает» по их душам. Одно слово, какой-то, порой незаметный, знак, приподнятая бровь, сжатые зубы, пот, выступивший на лбу, внезапная бледность или, наоборот, краска, бросившаяся в лицо, беспокойное выражение, — словом, тысяча самых разнообразных моментов, которые замечаешь, не облекая их в слова, — для тебя это буквы в книге, которую ты свободно читаешь. И при этом ты можешь разорить других, но можешь и сам оказаться разоренным.
— Послушать вас, так вы просто восхищаетесь этими людьми, игроками.
— Среди моих знакомых были такие, должен признаться.
— Неужели? Мистер Коркоран… — Тут она запнулась и продолжала уже менее взволнованно: — А если они жульничают? Неужели вы это тоже пытаетесь оправдать?
— Вполне возможно. Мне приходилось встречать игроков, которые никогда не передергивали, играя с честными людьми.
— Но я слышала, что у каждого картежника есть свои хитрости, свои приемы.
— Вполне возможно. Однако некоторые приберегают свои трюки до того момента, когда приходится иметь дело с другими трюкачами.
— Вы говорите об этих вещах со знанием дела.
— Я профессиональный игрок, мисс Мерран.
Эти слова заставили ее опять остановиться, обернуться лицом к своему спутнику.
— Я не могу этому поверить! — воскликнула она.
— Бог вас благослови за вашу доброту, — сказал он. — Но тем не менее это правда.
— Но тогда… почему вы позволили мне столько всего наговорить?
— Потому что я хотел, чтобы вы откровенно высказали свою точку зрения. Мне необходимо было знать, насколько велико препятствие, которое мне нужно… которое мне необходимо преодолеть.
— Что вы хотите этим сказать? Нет… лучше не отвечайте! — Она прижала руки к лицу.
— Может, мне уйти? — мягко спросил Коркоран.
— Нет, нет! Боже мой, какой злой и жестокой вы меня, наверное, считаете! — Словно желая что-то сказать и не находя для этого нужных слов, она легко коснулась рукой его локтя, взяла под руку, и они пошли дальше.
Шли они молча, по узким боковым улочкам, подальше от центра города, и вскоре оказались на противоположной стороне, возле очаровательного домика, стоящего в середине сада, окруженного живой изгородью.
— Что я могу вам сказать? — задумчиво проговорила девушка, стоя перед ним у калитки.
— Если бы вы были так добры и позволили мне стать вашим другом, мисс Мерран…
