Клифтон Адамс - Красные рельсы
Когда они проезжали под кронами огромных платанов, Тюрк и Крой невольно приблизились к Конкэннону.
Теперь они были почти на середине поворота, о котором говорил Майер, но ничего не происходило. Это был самый обыкновенный поворот дороги, вдоль которой вился ручей. Становилось все темнее…
Боль в животе у Конкэннона усиливалась. Если что-то и должно произойти, решил он, то только здесь.
Он с величайшей осторожностью высвободил ноги из стремян. Затем резко распрямил ноги и пнул носками сапог лошадей Тюрка и Кроя, идущих справа и слева от него.
Животные дернулись и встали на дыбы. В ночной тишине вдруг загремели выстрелы; испуганные лошади сорвались с места.
Конкэннон пригнулся к холке своей лошади и попытался направить ее к роще. Вдруг чья-то сильная рука схватила ее под уздцы и ловко увела за изгородь из колючих кустов. Выстрелы слышались теперь чуть дальше, вверх по течению ручья.
– Молчите, – сказал чей-то спокойный серьезный голос. – Это конная полиция. Все в порядке.
Конкэннон попытался разглядеть темное лицо второго всадника. Это был индеец-фермер, который утром привел его в Дип-Форк. Индеец не спеша вытащил изо рта Конкэннона кляп и разрезал веревки, стягивавшие ему запястья. Конкэннон принялся растирать их. Ему казалось, что язык его непомерно распух и не помещается во рту.
– Сколько вас? – спросил он, как только смог говорить.
– Двое.
– Откуда вы взялись? Я думал, вы вернулись на ферму.
Индеец пожал плечами и на своем неуклюжем английском пояснил, что поехал не на ферму, а в индейский полицейский участок. Затем вернулся в Дип-Форк с двумя конными полицейскими. Пока что другие сведения Конкэннону не требовались.
Поодаль раздался еще один выстрел, потом наступило напряженное минутное затишье. Чего-чего, а вмешательства индейской полиции Тюрк и Крой никак не ожидали. Сейчас они, видимо, спешились и приготовились к схватке с полицейскими. И те, и другие, похоже, оценивали обстановку.
Несмотря на объяснения фермера, все это не укладывалось у Конкэннона в голове. Местные полицейские всегда тщательно избегали вмешательства в дела белых приезжих. Этот вопрос был в компетенции федеральных старшин.
– Поверьте, я очень признателен вам за то, что вы сделали, – сказал Конкэннон. – Вы спасли мне жизнь. Но как вам удалось уговорить индейских полицейских вмешаться?
– Я сказал, вы – индеец.
Конкэннон опешил. Солгать местному полицейскому было для индейца серьезным проступком.
– Человек, которого вы зовете Тюрк, говорил плохие слова моей жене, – сказал фермер.
– Но что вы будете делать, когда они поймут, что я не индеец и что они действовали вопреки законам штата?
До полиции штата фермеру, похоже, не было никакого дела. Но конная полиция индейцев могла доставить ему неприятности, и он начинал понимать, что ему лучше куда-нибудь исчезнуть к тому моменту, когда его хитрость раскроется. Он посмотрел на Конкэннона и снял с плеча длинноствольный карабин.
– Когда-нибудь отдайте это индейцу-полицейскому. Я брал у него.
Конкэннон был поражен: индейцы не очень-то охотно отдавали личное оружие, особенно белым. Он принял карабин и горсть патронов с такой благодарностью, словно они были золотыми.
– Я даже не знаю, как вас зовут.
– Брюс Мак-Фарланд, – ответил индеец. Конкэннон ошеломленно посмотрел на него, но удержался от улыбки. Когда вас зовут Маркус Конкэннон, вы прекрасно понимаете, что имя – не повод для шуток.
– Обязательно отдам. Большое спасибо, мистер Мак-Фарланд.
Индеец картинно вскинул руку на прощание, развернул лошадь и бесшумно скрылся в густом лесу.
Глава седьмая
Крой и Тюрк лежали за стволом упавшего дерева в нескольких шагах от воды. Тюрка одолевала дикая ярость. Никто из них еще не знал, что в действительности произошло; они помнили только, что Конкэннон пришпорил их лошадей и что животных окончательно всполошили выстрелы. Теперь у них не было лошадей и оставался один карабин на двоих: падая с лошади, Тюрк не успел высвободить оружие из чехла. К тому же он сильно ушиб колено, что никак не могло улучшить его настроение.
Ночной ветерок шелестел листьями платанов. Тюрк вглядывался в темноту, сжимая в руке «Кольт» 45-го калибра, который одолжил у Кроя.
– Как ты думаешь, сколько их было?
– Трудно сказать. Наверно, двое. Стреляли из двух ружей.
– Но кто это? Откуда они взялись? Крой пожал плечами.
– Похоже, старшины. Скоро узнаем.
– Как это?
– Если они вцепятся в нас зубами и не отпустят до самого конца, – сухо сказал Крой, – можешь быть уверен, что это старшины и их помощники.
Тюрк злобно заворчал.
– Как же им удалось нас перехватить? – сказал он чуть погодя.
– Майер. Кроме него никто ни о чем не знал. Глаза Тюрка сверкнули.
– В следующий раз, когда я повстречаю Майера – буду знать, что делать…
– Но может быть, это вовсе не старшины, – спокойно продолжал Крой. – Помнишь того индейца, на которого ты утром орал? Майер говорил, что Конкэннона привел в Дип-Форк какой-то индеец. Может, он затаил злобу и напустил на нас конную полицию…
Этого Тюрк не предполагал. Он угрюмо спросил:
– Ну, а где Конкэннон сейчас?
– Не беспокойся на этот счет. У него нет оружия. Рано или поздно мы его разыщем.
– Если нас раньше не разыщут эти двое, – сказал Тюрк.
Крой о чем-то сосредоточенно размышлял.
– Чем больше я об этом думаю, – сказал он, – тем больше убеждаюсь, что это были конные полицейские. Я ведь помню рожу того индейца. Он вполне мог со злости устроить такую штуку. Но ему придется плохо, когда краснокожие полисмены догадаются, что он их надул. Хотя, пока что это неважно…
– Ладно, что мы тут сидим без толку? Надо их найти и перестрелять.
Крой посмотрел на сообщника.
– Другого я от тебя и не ожидал, – сказал он недовольно. – Если уж придется их убить, то это мы всегда успеем. – Внезапно повысив голос, он крикнул в темноту: – Эй, вы там! Слушайте хорошенько, повторять не буду! Если вы индейцы или индейские охранники, у вас будут неприятности. Мы – белые. Мы вас не трогали, но вы устроили на нас засаду. – Выждав несколько секунд, он продолжал: – Если вы не хотите иметь дело с федеральными старшинами – убирайтесь отсюда и не лезьте в дела белых!
Ниже по течению ручья послышались негромкие голоса.
– Совещаются, – сказал Крой со вздохом облегчения. – Точно, это индейцы.
Прислушавшись, они поняли, что разговор идет на местном наречии. Лицо Тюрка медленно расплылось в улыбке.
– Ага, краснокожие…
Разговор прекратился; Тюрк и Крой услышали, как на берегу затрещали кусты: индейцы уходили. Вскоре с равнины донесся затихающий стук копыт.
