Джек Лондон - Черепахи Тасмана (Сборник рассказов)
— Джин! Джин! Где ты, маленькая!
Девочка отозвалась, и Росс Шенклин увидел женщину, которая, выйдя из домика, показалась в калитке. Одетая в мягко облегающее фигуру платье, она была так стройна и грациозна, что его очарованному взгляду представилось, будто она плывет, а не ступает по земле, как обыкновенный человек.
— Что ты делала после обеда? — спросила женщина, подойдя к ним.
— Разговаривала, мама, — ответила девочка. — Мне было очень весело.
Росс Шенклин с трудом поднялся на ноги и стоял неуклюжий, насторожившийся. Девочка взяла мать за руку, и та, так же как дочь, открыто и приветливо на него взглянула. Росс Шенклин почувствовал, что она признала в нем человека, и это было для него новостью. В голове его пронеслась мысль: «Женщина, которая не боится». Он не заметил в ней и следа того страха, какой привык видеть в глазах женщин. И никогда еще он с такой ясностью не представлял себе своей отталкивающей внешности, своих тусклых, слезящихся глаз.
— Здравствуйте, — просто и ласково поздоровалась она с ним.
— Здравствуйте, мэм, — ответил он и устыдился своего хриплого, грубого голоса.
— А вам тоже было весело? — улыбнулась она.
— Да, мэм, очень. Я только что рассказывал вашей дочурке о лошадях.
— Он был когда-то ковбоем, мама! — воскликнула девочка.
Взглянув на нее с нежностью, мать благодарно улыбнулась Россу. А тот подумал, каким бы это было преступлением, если б кто-нибудь обидел одну из них. И ему захотелось, чтобы им сейчас угрожала какая-нибудь страшная опасность, тогда б он кинулся за них в драку — а драться он умел! — и защищал бы их, не жалея сил и жизни.
— Пора домой, маленькая. Уже поздно, — сказала мать, потом нерешительно взглянула на Росса Шенклина.
— Не хотите ли закусить?
— Нет, мэм, сердечно вам благодарен. Я... я не голоден.
— Тогда попрощайся, Джин, — напомнила мать.
— Прощайте. — Девочка протянула ему руку, и глаза ее лукаво засветились. — Прощайте, Человек из скверного, грешного мира!
Для него прикосновение ее руки, когда он взял ее в свою, было венцом этого чудесного приключения.
— Прощай, маленькая фея, — глухо произнес он. — Кажется, и мне пора двигаться.
Но он не двинулся с места и долго глядел вслед этому видению, пока оно не исчезло за калиткой. День, показалось ему, разом померк. Он нерешительно огляделся, перемахнул через изгородь, миновал мост и понуро побрел дальше. Он шел как во сне, не замечая, как и куда несут его ноги, временами спотыкаясь на пыльной ухабистой дороге.
Пройдя с милю, он очнулся на перекрестке. Прямо напротив виднелся трактир. Он остановился и, облизывая губы, долго смотрел на него. Потом полез рукой в карман штанов и нащупал единственную десятицентовую монету. «Боже! — тихо пожаловался он. — Боже!» Ноги, отказывавшиеся сдвинуться с места, оторвались и опять потащили его вперед.
Он доплелся до крупной фермы. Что она, должно быть, крупная, он понял по размеру дома и по количеству больших амбаров и надворных служб. На крылечке, без пиджака, покуривая сигару, стоял фермер, человек средних лет, с острыми глазами.
— Как насчет работы? — спросил Росс Шенклин.
Острые глаза скользнули по нему.
— Доллар в день и харчи, — последовал ответ.
Росс Шенклин судорожно глотнул слюну и набрался духу.
— Я отлично соберу вам виноград или другое, что придется. Но нет ли у вас постоянной работы? Я вижу, это большое ранчо. Я родился на таком же. Умею править лошадьми, ездить верхом, пахать, бороновать — словом, делать всякую работу с лошадьми или при лошадях.
Фермер окинул его с ног до головы оценивающим, недоверчивым взглядом.
— Что-то не похоже, — вывел он свое заключение.
— Знаю, что не похоже. Дайте мне возможность вам это доказать. Большего я не прошу.
Озабоченно поглядывая на сгустившиеся тучи, фермер задумался.
— Мне нужен возчик, и я дам вам возможность показать себя. Ступайте и садитесь ужинать с рабочими.
У Росса Шенклина перехватило горло, и он еле выговорил:
— Ладно. Я докажу вам. Где у вас тут можно испить воды и умыться?
Блудный отец
I
Джозия Чайлдс был обыкновенным процветающим дельцом с самой заурядной внешностью. Он носил шестидесятидолларовый практичный костюм, приличные, удобные ботинки по моде, его галстук, воротнички и манжеты были именно такими, какие носят все процветающие деловые люди. Единственной экстравагантной деталью его костюма был котелок. Город Окленд (Калифорния) не какой-нибудь сонный провинциальный городишко, и Джозия Чайлдс, один из самых крупных бакалейщиков этого бурно растущего западного города с населением в триста тысяч человек, жил, действовал и одевался соответственно своему положению.
Но в это утро его появление в магазине незадолго до наплыва покупателей, если и не вызвало нарушения заведенного порядка, то уж, во всяком случае, самым значительным образом снизило работоспособность служащих на целых полчаса. Он приветливо кивнул двум возчикам, грузившим свои фургоны товаром для того, чтобы с утра пораньше доставить его покупателям, и по привычке бросил довольный взгляд на вывеску, прибитую на фронтоне здания, — «Чайлдс. Бакалейные товары». Буквы были не слишком большие, но с достоинством выписанные золотом на черном фоне, что наводило на мысли о благородных специях, аристократических приправах и превосходном качестве товаров (за что, разумеется, здесь брали на десять процентов больше, чем в любой другой бакалейной города). И так как Джозия Чайлдс повернулся спиной к возчикам и вошел в здание, ему не довелось увидеть, как эти два достопочтенных человека, буквально изнемогая от удивления, повисли на шее друг у друга. Стоять на ногах без опоры они уже не могли.
— Ты заметил, какие у него штиблеты, Билл? — простонал один из них.
— А чепчик? — простонал Билл в ответ.
— Собрался, видно, на маскарад…
— Или на собрание «Диких всадников»…
— Или охотиться на медведей…
— Или представлять сведения о своих доходах…
— А не ехать на этот несчастный Восток. Монктон говорит, что он собирается в Бостон…
Возчики отстранились на вытянутую руку и потом снова упали в объятия друг друга.
Экипировка Джозии Чайлдса вполне объясняла их поведение. На нем была желтовато-коричневая стетсоновская шляпа с жесткими полями, схваченная лентой из тисненой мексиканской кожи. Поверх голубой фланелевой рубашки, украшенной длинным виндзорским галстуком, была надета вельветовая куртка. Штаны, сшитые из того же материала, были заправлены в ботинки с высокой шнуровкой, какие обычно носят землемеры, путешественники и путевые сторожа.
