Макс Брэнд - Наемник
— Да, да. Его звали Джек Келли, — спокойно подтвердил незнакомец. Он уже начал терять интерес к разговору и медленно возвращался к своим раздумьям, однако, когда к нему обращались, его глаза вспыхивали сквозь завесу грусти, невероятно живые и чуткие.
— Как там старина Джек? — спросил один парень, самый молодой на веранде. — Как он поживал, когда вы встретили его в последний раз? Небось с кем-нибудь дрался или приударял за очередной красоткой. А может, угонял пару лошадок?
— Не замечал за ним ничего подобного, — ответил мягкий голос. — По крайней мере в последний раз, когда видел его.
— Что же он делал?
— Пытался заснуть.
Раздался взрыв смеха, как будто прозвучала отличная шутка. Воистину, когда градусник заползает далеко за сотню по Фаренгейту, народ так же легко рассмешить, как и разозлить.
— Джек торчал в постели, а?
— Да, именно в постели.
— Странно, очень странно. Обычно Джек последним заваливается на боковую и первый вскакивает по утрам.
— Он изменился, — загадочно махнул рукой незнакомец. — Теперь в основном проводит время в постели.
— Что ты мелешь? Наверное, ему здорово перепало.
— Похоже, так, — пожал плечами приезжий с прежним невозмутимым спокойствием. — Но док говорит, что он выкарабкается — разве что в одном-двух местах кости неправильно срастутся…
Последовала пауза, а затем раздался хор голосов:
— Кто это сделал?
— Мой конь, — ответил он, сияя глазами, — старый вороной конь, которого я вел.
Последовал общий вздох, и глаза метнулись в сторону, словно они могли увидеть в новом свете старого, длинного вороного мерина, исчезнувшего за углом.
— Наверное, он попал под копыта? — предположил Перкинс.
— Нет, он ехал верхом.
Опять наступило молчание.
— А затем Джек Келли в конце концов свалился! Наверное, плохо затянул подпругу, идиот.
— Не затянул подпругу? Ты ошибаешься, дружище. Наверное, мы говорим о разных ребятах. Когда Джек Келли пытался оседлать Воронка, он хороню затянул подпругу, да так хорошо, что я еще никогда не видел, чтобы человек мог так ее затягивать. И тем не менее он вылетел из седла.
— Наверное, он выпил, — предположил Перкинс.
— Трезв был как стеклышко, браток. Совершенно точно — трезв как стеклышко и настроен на драку, но оказался недостаточно хорошим наездником для старого доброго Воронка. Однако он неплохо поездил.
— Зачем же Джек полез на твою лошадь?
— Ну, — вздохнул незнакомец, — это довольно длинная история.
Из толпы послышался одобрительный ропот, ропот удовлетворения. Именно такой истории все и ждали. Но пришлось подождать еще, пока широкоплечий человек снова набил и поджег свою трубку и очень медленно начал рассказ, отмечая особо важные моменты облаками белого дыма.
— У меня есть партнер, который вечно со всеми спорит. Подобного трепача вы, наверное, не встречали ни разу в жизни. Если дело касается его точки зрения… И для него не имеет значения — прав он или нет. Стоило кому-нибудь бросить слово, как мой друг начинает ломать голову и кусать губы в поисках хорошего способа не согласиться. А затем его прорывает и он начинал говорить так быстро и легко, что ему всегда удается устроить собеседнику западню, да так ловко, что тот и не подозревает о ней. Такой вот парень. Мы любим поболтать, и его пыл меня частенько развлекает. Иногда я просто слушаю, а он говорит.
— Ты терпеливый парень, — отметил Перкинс, хихикнув. — Такой, как ты, смог бы запросто жениться на женщине с длинным языком.
— Да, я кажусь терпеливым, и я действительно терпеливый, — согласился широкоплечий, глядя в землю, — но спустя некоторое время — несколько долгих лет — я не выдержал и сказал себе: «Когда он начнет спорить в следующий раз, я обведу его вокруг пальца, и он никогда не забудет моего урока. Я втравлю его в спор и заставлю проиграть». — История приближалась к самому интересному месту, и все собравшиеся на веранде отметили это дружным наклоном вперед. — Через пару дней, — продолжал незнакомец, — я застал моего приятеля за разговором о револьверах и лошадях.
«Скажи-ка, дружище, — говорю я ему. — Тебе не кажется странным, что большинство даже крутых парней не умеют как следует обращаться с оружием, хотя все, что от них требуется, — это совместить прицел и цель, а затем потянуть маленький крючок — только и всего».
«Странным? — мгновенно вспыхнул он. — Ничего странного. Выбирай любую цель, и я где-нибудь да разыщу парня, который попадет в нее с нормального расстояния».
«Не верю», — отвечаю я.
«Ты чемпион по сомнениям, — говорит он. — Тебя хлебом не корми, только дай покопаться в любой вещи с изнанки».
— Он, наверное, знает тебя достаточно хорошо, чтобы разговаривать таким образом, — предположил чей-то голос.
— Он? О, мы относились друг к другу как братья. Кроме того, я не очень большой задира. И не стану размахивать револьвером только потому, что кто-то сказал мне пару резких слов. Это не для меня. Мне, черт побери, еще хочется пожить.
Незнакомец заявил об этом так искренне и просто, что остальные некоторое время безмолвно смотрели на него с открытыми ртами, как на монстра, непонятно каким образом попавшего в этот мир. Даже кто-то презрительно фыркнул — так крепкие ребята обычно встречают труса, однако в конце концов почти на всех лицах застыло выражение особого недоверия. Ведь что бы ни наговаривал на себя этот парень, выглядел он абсолютно бесстрашным.
— Как бы там ни было, — продолжал незнакомец, — мой приятель еще больше вышел из себя, когда я добавил, что на свете существуют лошади, с которыми даже опытные наездники не сладят, — настоящие обученные брыкающиеся жеребцы. Тут я попал в десятку.
«Попробуй найти лошадь, которую кто-нибудь не сумел бы объездить, — взорвался мой приятель. — Тогда и поговорим. Что бы ты не утверждал голословно, возьми своего коня и в течение месяца прогуляйся по всем окрестным городам, и можешь быть уверен — где-нибудь и твоя цель будет поражена, и твоя лошадь укрощена».
«И все в одном городе?» — подтолкнул я его.
«Несомненно».
— Тут он и попался!
«Спорю на тысячу, что я не найду парня, который поразит мою цель и проедется на моей лошади, пусть даже буду упорно ездить целый месяц по всем городкам штата».
— Итак, путь назад оказался отрезан. У парня хватает гордости. Он согласился на пари, и я приступил к приготовлениям. Прежде всего я достал лошадь, действительно вредную, как видите, научил этого жеребца всевозможным трюкам и теперь не сяду на него и за десять тысяч. Образованный брыкач — это вам не шутка. Он уже имел двухлетний опыт, прежде чем попал мне в руки, ну а я научил его по-настоящему ненавидеть людей, так что бедная скотина на все сто уверена, что любой человек — убийца.
