Евгений Костюченко - Граф Орлов, техасский рейнджер
— Огонь, повторяю, уничтожил не всё. Выгорели помещения наверху, а кабинет, гостиная — они практически не тронуты пламенем. Поджигатели или очень спешили, или неопытны. Подпалив крышу, они ретировались, думая, что пламя распространится вниз само собой. Так что кабинет выглядел, конечно, ужасно, но даже там мебель уцелела. Только обуглилась. Все ящики из стола были выломаны, и я не думаю, что это сделали полицейские. Повсюду валялись обгоревшие клочки бумаг — счета, накладные и тому подобное. Похоже, грабители искали деньги, но не преуспели в этом.
— Деньги? А не бумаги?
— Возможно, что и бумаги тоже. Бумаги, бумаги… — повторил задумчиво Бурко. — Это предположение весьма и весьма тревожно, граф. Скажу по секрету, барон делал крупные инвестиции в железные дороги Эль Пасо. Через подставных лиц, разумеется. Такие операции не одобряются правительством, так что теперь вы понимаете…
— Да все я понимаю, — Орлов снова зевнул. — Поспите, Сергей Андреевич, право слово, ночью нам будет не до сна.
Бурко снова лег, поражаясь хладнокровию капитана. Несомненно, весь гарнизон крепости поднят на ноги и сейчас занимается прочесыванием местности в поисках следов. Стоит кому-нибудь даже случайно углубиться в заросли кактусов, как беглецы будут обнаружены. И что тогда? Даже подумать страшно. Ну, а если удастся досидеть тут до ночи, как они выберутся на дорогу? Чистейшее безумие — в темноте искать проход в сплошной стене острейших игл!
Однако на деле всё оказалось до обидного просто. Они снялись со стоянки на закате. Пятнистая лошадка капитана уверенно шагала впереди, петляя в зеленом лабиринте. Бурко на своей гнедой послушно плелся сзади. На голенищах его сапог осталось несколько царапин от кактусов — вот и всё. Когда стемнело, они уже двигались по твердой дороге, иногда сворачивая на песок, чтобы остановиться и прислушаться.
К рассвету на посеревшем небе стала различима линия телеграфных столбов. Немного проехав вдоль рельсов, Орлов остановился. Где-то поблизости, на другой стороне насыпи, слышался шум просыпающегося стада.
— Подождем здесь, — сказал капитан. — До станции рукой подать, но нам туда нельзя. Пока нельзя.
Утро они встретили, спрятавшись среди куч золы под насыпью. Скоро подошел поезд. Бурко встрепенулся, но Орлов удержал его:
— Это порожний товарняк, пришел за скотом.
— Я не столь привередлив, — проворчал ротмистр. — Могу обойтись и без первого класса.
— Он пойдет на запад, а нам надо на юг. Потерпите уж. Я наведаюсь в город, куплю билеты, и поедем, как приличные люди. Кроме того, вам необходим новый костюм, да и едой придется запастись, чтобы не выходить на остановках к буфету.
Над железнодорожной станцией поднялось облако, сотканное из пыли, мычания, свиста и криков погонщиков. Стадо пятнистых черно-белых бычков застоялось в ожидании погрузки. Ковбои по одному выводили их на дощатый помост и подталкивали к открытому проему вагона, откуда уже слышались удивленные стоны парнокопытных пассажиров.
— Городок маленький, — говорил капитан, отряхнув и надев черный плащ, — все друг друга знают. И каждая новая физиономия вызывает у населения приступ любопытства. Мое появление там свяжут с поездом. Поезд прибыл с запада. Если нарвусь на полицию, скажу, что еду из Аризоны.
— Почему бы в таком случае и мне не отправиться с вами? — спросил Бурко.
— А с лошадьми кто останется? Да и нечего вам лишний раз показываться на людях.
Орлов ушел, и Бурко остался в одиночестве. Укрывшись пончо, он сидел на куче золы, глядел на сверкающую нитку рельсов, уходящую к мареву на горизонте, и думал о том, как его встретят в Петербурге. Ничего хорошего эта встреча не сулила. Первая же командировка за океан окажется последней. Дальнейшую службу он будет проходить где-нибудь в Тобольске или на берегах Амура. Если, конечно, его оставят в строю. А могут и не оставить. Такие провалы не прощают…
Он вдруг уловил какое-то движение сбоку. Не поворачиваясь, скосил глаза и заметил мелькнувшую тень. Кто-то затаился за соседней кучей золы.
Бурко громко зевнул, потянулся и встал, растирая колени. Спустился с кучи к лошадям и принялся их чистить краем пончо. Он незаметно поглядывал по сторонам и скоро заметил того, кто следил за ним. Неловкого наблюдателя выдавала шляпа с высокой тульей, которая то и дело показывалась над кучей.
Отцепив от седла котелок, Бурко медленно направился к луже, которая поблескивала у насыпи. Зачерпнул воду ладонью, понюхал ее и брезгливо вытер руку о штаны. Затем, не оглядываясь, спокойно поднялся на насыпь, перешел через полотно и спустился на другую сторону. А вот здесь он преобразился. Поставив котелок на щебенку, он стянул сапоги и молнией метнулся в сторону, бесшумно взлетел на насыпь и распластался на рельсах.
Отсюда он видел человека, присевшего за кучей. Тот беспокойно вытягивал шею, силясь разглядеть то, что было скрыто за лошадьми.
Бурко приподнялся, осматриваясь. Судя по всему, непрошеный гость явился без сопровождающих.
Ротмистр вытянул брючный ремень и намотал его на руку. Выждав еще немного, он подкрался к наблюдателю, бесшумно ступая босыми ногами по щебенке. Навалился сзади, накинув ремень на горло, и приказал:
— Молчи, если хочешь жить.
Шляпа свалилась с головы и покатилась вниз. Бурко заметил на поясе пленника наручники и с досадой выругался: кажется, он опять напал на полицейского!
Семь бед — один ответ. По крайней мере, теперь он знал, как обращаться с некоторыми предметами из обихода американской полиции. Он снял наручники с пояса и защелкнул их на запястьях пленника. Перевернул того набок и увидел на жилете латунную звезду.
— Кто ты такой, и что тут делаешь? — грозно спросил Бурко.
— Я… Я помощник шерифа…
— Ты один?
— Нет! Тут поблизости мои люди, — немного осмелев, заявил пленник.
— Жаль. Придется заткнуть тебе рот. — Бурко вытянул из его кобуры револьвер и приставил к уху.
— Я не буду кричать, — прошептал пленник.
— Посмотрим.
Бурко схватил его за шиворот и стянул вниз. Связал ноги, а потом, найдя в седельной сумке старую рубашку, разодрал ее и смастерил кляп. Теперь можно было спокойно осмотреться — гостя надо было где-то припрятать, чтобы вернувшийся Орлов его не заметил. Незачем подбрасывать ехидному капитану новый повод для насмешек.
За лужей под насыпью он обнаружил дренажную канаву, наполовину засыпанную песком. Но, подтащив к ней пленника, Бурко был остановлен неожиданным окриком:
— Эй, амиго!
Он выпрямился. На рельсах стояли трое небритых субъектов. Один из них, ухмыляясь, держал руки на поясе. Двое других направили на ротмистра свои револьверы.
