Ридгуэлл Кэллэм - Ночные всадники. Нарушители закона. Чертово болото
— Бедный Хоррокс, — сказал старый Джон, снова усаживаясь в кресло. — Он погиб жертвой своего долга, мало найдется людей, которые обладают такой твердостью духа.
Лаблаш зло усмехнулся. Он хотел сказать: «это не твердость духа, а глупость», но удержался. У него созрел в голове один план, и он не хотел сердить старого Джона противоречием. Поэтому он постарался выразить сожаление по поводу гибели Хоррокса.
— Я жалею теперь, что совершенно разошелся с ним, когда он явился к нам, — сказал Лаблаш. — Его смерть — это катастрофа для нас. — Джон.
Старый пьяненький Джон готов был заплакать, но Лаблаш постарался перевести разговор на другую тему. В конце концов, он пришел ведь не затем, чтобы выслушивать его сетования о гибели полицейского офицера…
— Кого пришлют сюда на место несчастного Хоррокса, как вы думаете? — спросил Лаблаш.
— Не знаю. Думаю, что пришлют способного человека. Я просил, чтобы прислали сюда побольше людей.
— Прекрасно, прекрасно, Джон, — одобрил Лаблаш. — А что говорит на это Джеки?
Старик зевнул и налил виски себе и своему гостю.
— А ведь я не видал ее с самого завтрака… По-видимому, она очень огорчена.
— Да, Джон, мне ничего другого не остается, как покинуть эту страну, — сказал Лаблаш. — Я не смею здесь оставаться. Я боюсь, что Ретиф скоро покусится на мою жизнь.
Он вздохнул и посмотрел на старого Джона, явно ожидая от него сочувствия. Но у старика мозг был слишком затуманен винными парами, и он плохо соображал. Он не сказал ни слова и только смотрел во все глаза на Лаблаша.
— Да, — повторил Лаблаш, снова вздыхая, — я потому и пришел к вам, Джон, что вы мой старый друг и ни с кем в Фосс Ривере я не жил в таком полном согласии, как с вами. Вам первому я должен был сообщить о своем решении. Притом же вы в этом заинтересованы больше всего.
— Я? — с недоумением спросил Джон.
— Ну да. Конечно, вы наиболее заинтересованы. Я хочу сказать: с денежной стороны. Ведь если я ликвидирую все свои дела, то вам придется платить по всем долговым закладным и просроченные проценты.
— Но… но… — пролепетал Джон, совершенно растерявшийся.
— Видите ли, Джон, ликвидируя свои дела, я не могу поступать, как совершенно свободный человек. Мои дела связаны с делами Калфордского ссудного банка. Срок одной из ваших закладных, самой крупной, давно истек. Он не был возобновлен, и проценты просрочены. Эта закладная была сделана мною совместно с Калфордским банком, и если я удалюсь от дел, она должна быть выкуплена. Я, как ваш друг, не хотел беспокоить вас требованием уплаты, но банк церемониться не будет, затем еще есть долг чести. Вы должны будете все это урегулировать.
— Я не могу! — воскликнул старый Джон с отчаянием в голосе. Он как будто даже отрезвился в эту минуту.
Лаблаш пожал плечами.
— Очень жалею. Но что же делать? — сказал он.
— Но, Лаблаш, ведь вы же не станете теснить меня… Я… я не знаю… Ведь это будет полное разорение, — проговорил хриплым голосом Джон Аллондэль.
— Да, полное разорение для вас, и нищета для вашей племянницы, — подтвердил Лаблаш. — Но я хочу помочь вам. Ваше имущество все равно находится в моих руках. Оно перейдет ко мне, как только Калфордский банк начнет взыскание по векселям и закладным. Я… я могу задержать это, если вы согласитесь на мое предложение. Скажите вашей племяннице, что она должна выйти замуж за меня.
— Джеки! — воскликнул он с негодованием. — Вы с ума сошли, Лаблаш! Ведь вы годитесь ей в отцы.
— Что же из этого? Вместо молодости у меня есть богатство.
— Спросите сами ее согласия, — сказал Джон.
— Она не даст его добровольно. Но она выйдет за меня замуж, если вы ей свяжете.
— Но я не могу сказать ей этого.
— В таком случае нам не о чем говорить, — возразил холодно Лаблаш. — Калфордский банк приступит к делу.
Лаблаш и сам не мог бы объяснить, почему именно теперь у него явилось такое упорное желание получить вместе с имуществом Джона Аллондэля и его племянницу Джеки. Страсть к Джеки давно была его единственной слабостью, которую он тщательно скрывал от других. Он знал, что добровольно он ее не получит. Тут ему могли прийти на помощь только пьянство старика Аллондэля и его несчастная страсть к карточной игре. Между тем, надо, было торопиться и кончить эту сделку как можно скорее, чтобы уехать из Фосс Ривера и спастись от Ретифа. Последняя мысль в особенности не давала ни минуты покоя старому ростовщику.
Сидя с Джоном и склоняя его в пользу своей идеи, Лаблаш старательно подливал ему виски в стакан. Старик все больше и больше пьянел, но продолжал упорствовать. Он не хотел оказывать никакого давления на племянницу. Пусть Лаблаш сам поговорит с Джеки!.. Но Лаблаш отлично понимал, что Джон слабый, бесхарактерный человек, и что в конце концов его упорство будет побеждено. Однако времени оставалось мало, и потому на помощь виски надо было призвать другую страсть Джона Аллондэля.
— Мы, я вижу, не можем договориться с вами, Джон, — сказал Лаблаш. — Пусть карты решат наш спор. Если я проиграю, — то верну вам долговые обязательства и отказываюсь от Джеки. Если же я выиграю, то ваш долг останется, и вы скажете вашей племяннице, что она должна выйти за меня замуж. Иначе и вы и она пойдете по миру.
Джон молчал. В душе его происходила сильная борьба. Голова его была затуманена виски. Прежняя страсть к игре пробуждалась в нем, и Лаблаш, внимательно следивший за ним, тотчас же заметил это.
— Я могу выиграть! Я должен выиграть! — говорил себе старик, стараясь подавить в себе последние протесты разума. — Тогда все решится, вернется мое имущество, и Джеки… Джеки…
— Я согласен, — пролепетал он слабым голосом. — Я буду играть с вами.
На лбу у Джона Аллондэля выступили крупные капли пота. О, он непременно выиграет! Ему хотелось даже сейчас же, не откладывая, сыграть эту решительную партию.
Но он все-таки понимал, что должен быть трезвым для этой последней игры. Впрочем, в одном отношении желания обоих совпадали: оба не хотели и боялись отсрочки. Надо было скорее решить дело.
— Время и место, Лаблаш? Говорите скорее! — с усилием произнес он.
— Это я люблю, Джон, — ответил Лаблаш, перебирая своими жирными пальцами золотую цепочку своих часов. — Дела надо решать быстро.
Он на минуту задумался, потом сказал:
— Надо выбрать такое место для игры, где бы никто не мог помешать нам… Я думаю, что лучше всего годится для этой цели временная постройка на вашем лугу… Там ведь есть жилая комната. Раньше там у вас жил человек, теперь же она стоит без употребления… Да, да, это превосходная мысль. Мы может пойти туда… А время…
