Макс Брэнд - Пограничные стрелки
— Здесь нет никакого притворства, заметьте. Генерал был искренним человеком. Посмотрите на мебель. Он мог бы привезти сюда дорогие вещи, но предпочел обстановку, которая подходила бы к сельской местности. Генерал О'Маллок не был лишен вкуса. У него было чувство гармонии, он не стал бы привозить сюда пианино ни для жены, ни для дочери. «Выйдем из дому, проедемся верхом, — предлагал он, бывало. — Там, в горах, можно услышать, как ветер гуляет в верхушках сосен!» Генерал выражался грубовато, но точно. И никогда не испытывал сомнений!
— Ясно, — кивнул Уэлдон. Он начинал лучше представлять себе старого вояку. — Но в последние дни, наверное, стал сдавать?
— О нет! Ничего подобного! Он мог вскочить в седло почти как мальчишка. А за три дня до его смерти я видел, как он взял одно из старых кентуккийских ружей и подстрелил белку на верхушке сосны! Нет, нет, тело его оставалось крепким и сильным!
Уэлдон резко повернулся, метнув острый взгляд на своего спутника. Эту тему можно было бы и развить. Но никакого развития не последовало. Доктор Уоттс подошел к двери и открыл ее.
Затем снова закрыл дверь и, повернувшись, прислонился к ней плечом. В его полуприкрытых глазах была боль.
— Я готов отвести вас к Элен О'Маллок, — произнес доктор и тяжело вздохнул. — Что касается ее состояния, то я бы не стал утверждать, что она обречена.
— Надеюсь, — серьезно отреагировал молодой человек.
— Но я хочу вас предупредить, чтобы вы поняли. Я стараюсь ей внушить, что у нее нет чахотки. Даже когда ее глаза западают, ее знобит, а на щеках выступают красные пятна, пытаюсь объяснить эти симптомы чем-нибудь более легким — например, простудой, говорю о лихорадке…
И в этот момент Уэлдон услышал какой-то резкий, часто повторяющийся звук, похожий на сухой лающий кашель.
Он глубоко вздохнул:
— Ладно. Надо быть повеселее. Вы об этом?
— Вы все правильно понимаете, мой дорогой друг. Мне… мне просто хотелось вас предупредить. Элен — хрупкое существо. И мать ее никогда не отличалась крепким здоровьем. Мы надеялись, что Элен пойдет в отца. Но природа распорядилась иначе. А сейчас она, похоже, слабеет и тает на глазах.
Уэлдон поспешно отвернулся. Он в полной мере сочувствовал этому поразительному человеку, который искренне любил больную девушку.
Глава 11
ДОКТОР И ЕГО ПАЦИЕНТКА
Доктор снова открыл дверь. Мужчины вошли в просторную спальню, где справа в углу стояла большая старинная кровать с балдахином на четырех столбиках. Кровать походила на призрак прошлого столетия. Кроме нее, в этой комнате находились и другие удивительные вещи. На полу лежали шкуры гризли и горного льва. На стенах висели головы хищников вперемежку с самым разнообразным оружием. Никогда еще не видел Уэлдон столь воинственно убранного помещения. Здесь имелись африканские копья с наконечниками в форме листьев и краями острыми как бритва, длинные, гибкие луки и тонкие смертоносные стрелы. Там были и кривые малайские ножи, и изогнутые арабские ятаганы, и, помимо всего прочего, пара длинных старинных мушкетов с богато инкрустированными стволами.
— Это комната генерала? — тихо поинтересовался парень.
— Да, вы правы. Это его комната. Элен не стала в ней ничего менять, хотя он умер больше года тому назад.
— Он охотился во всех этих местах? — Уэлдон указал на огромный рог носорога и свирепую голову тигра.
— Да, объездил весь мир. Не мог усидеть на месте, только смерть его наконец угомонила. — Неожиданно доктор содрогнулся, будто перед ним прошла тень старого генерала.
Подойдя к двери, которая вела в соседнюю комнату, Генри Уоттс остановился.
— А это комната Элен, — сообщил шепотом, и взор его смягчился. Затем, распахнув дверь, громко произнес: — Я привез с собой мистера Уэлдона, Элен. Нам можно войти?
Отозвался спокойный голос. Но слов Уэлдон не расслышал. Дверь распахнулась еще шире, и он вошел первым.
Девушка сидела в инвалидном кресле возле окна. Солнце ярко светило, согревая ей ноги, укрытые шалью. Яркий блеск солнечных лучей мешал Уэлдону хорошо рассмотреть Элен. Но когда он подошел ближе, чтобы пожать протянутую руку, то увидел бледное лицо с темными кругами под глазами. «Красота, утратившая всякую надежду», — мелькнула у него мысль. И тут же понял, что перед ним — самая прекрасная женщина из всех, что встречались ему во время его скитаний, если, конечно, не считать Франчески Лагарди. На ум пришла старая пословица: «нет дождя, кроме ливня». Это же надо, чтобы так случилось — встретил их обеих почти одновременно, темноволосую Франческу и светловолосую Элен. Таких разных! Лагарди обжигает, как пламя, а Элен О'Маллок туманит, как горный хрусталь, светящийся изнутри. «Вероятно, это из-за того, что она лежит здесь, такая слабая и больная», — подумал молодой человек.
Ее холодная рука коснулась его руки. Он встретился с мягким и спокойным взглядом девушки, в котором не было ни вызова, ни намека на какой-либо протест или укор. «Она больна, ей грозит смерть, — сказал сам себе. — Из-за этого похожа на всех, кто умер в расцвете молодости и красоты».
Отступив немного и заложив руки за спину, Уэлдон встал так, чтобы девушка могла его как следует рассмотреть. А смотреть на нее ему было так же приятно, как слушать хорошую музыку. Но он не позволил себе слишком пристально ее разглядывать.
— Дорогой доктор Генри, — ласково сказала Элен, — вы поговорили с мистером Уэлдоном?
Ее низкий, с хрипотцой, прерывающийся от слабости голос совсем не походил на глубокий, мелодичный, бьющий через край энергией и весельем голос Франчески. И все-таки и в нем была какая-то своя, мягкая гармония. Глубоко вздохнув, парень затаил дыхание — явный признак того, что он растрогался.
— Я говорил с ним, — ответил доктор Уоттс. — Очень коротко, моя дорогая. Он захотел приехать сюда, познакомиться с вами, изучить обстановку.
Она слегка нахмурилась:
— Здесь не очень-то весело. До города далековато, и дорога плохая. Вам придется иметь это в виду, мистер Уэлдон, если вы решитесь переехать к нам! — И, давая ему время обдумать сказанное, обратилась к доктору: — А когда мне позволят проехаться по этой дороге верхом?
Генри Уоттс подошел к девушке и взял ее за руку. Из-за опущенных от природы плечей доктора создалось впечатление, что он склонился над ней.
— Через несколько дней, я уверен. Всего через несколько дней, вне всякого сомнения, моя дорогая, вы снова будете сидеть в седле и на ваших щечках расцветут розы.
— Правда? — тихо обрадовалась она, подняв на него большие темные глаза, слабо улыбнулась.
Уэлдону показалось, что доктор притворяется очень неуклюже, а Элен это прекрасно понимает. Догадывается ли она о том, что ее ждет? Знает ли, что ей не придется больше выйти из этого дома самостоятельно и что она сможет покинуть его только тогда, когда ее вынесут отсюда мертвой?
