Макс Брэнд - Новичок
— Мне никогда не стать наездником! — безнадежно проговорил Аллан.
Фрэнсис холодно заметила:
— Не знаю, не знаю. Дай-ка я ей займусь!
Фрэнки сперва проехала на Горчице тихо, потом принялась погонять ее хлыстом и шпорами. Горчица брыкалась как бешеная. Но после пятиминутной схватки, за которой Аллан мог лишь беспомощно наблюдать со стороны, кобыла вынуждена была признать свое поражение. Девушка спрыгнула с лошади. Эта победа далась ей не так легко, как могло показаться. Лицо Фрэнсис побледнело, глаза блестели. Но она плотно сжала губы и, призвав на помощь все свое самообладание, старалась не шататься, когда подходила к Аллану.
— Теперь ты, — предложила она хрипловатым голосом. — Я думаю, в этой Горчице стало поменьше перца.
Аллан погладил лошадь по дрожащему, покрытому капельками пота боку и вскочил в седло, готовый ко всему. Однако кобыла, к великому удивлению Аллана, даже ни разу не попыталась взбрыкнуть. Горчица прядала ушами, трясла головой и вообще, похоже, смирилась с неизбежным. Ей оказалось достаточно одного преподанного в доступной форме урока хороших манер, и дальнейшее знакомство с хлыстом и шпорами не входило в ее планы. Если утреннее происшествие сломило дух Горчицы, то сам Аллан был просто потрясен. Молодому человеку хотелось выглядеть героем, защитником слабых. А тут приходится, так сказать, принять дар милосердия от дамы сердца! Думая об этом, Аллан стонал про себя.
Все утро они ехали через предгорья и скоро оказались в настоящих горах. Склоны гор густо поросли кедровником. Молодые люди ехали среди гигантских сосен, копыта их лошадей с легким хрустом ступали по толстому ковру опавшей мертвой хвои. К полудню впереди показался Эль-Райдел.
Вниз по западному склону горы проложил свой путь стремительный поток, текущий со снежных вершин. Он был покрыт пеной, белоснежной, как сами горные снега, а там, где он срывался в пропасть, вода рассыпалась облаком мелких брызг. И там, где поток достигал подножия горы, в устье узкой долины, вдоль склонов которой тянулись темные призраки сосен, лежал Эль-Райдел. Эль-Райдел был всего лить небольшим поселком, наверное, не более полусотни домов. Аллан успел пересчитать все крыши, еще когда они были в часе езды от городка.
Всадники быстро поскакали по тропке, ведущей вниз, в долину. Вскоре тропка расширилась, превратившись в настоящую дорогу, выбитую в грунте колесами повозок и лошадиными копытами. И вот они уже пылили по главной улице городка. Перед въездом в собственно городок Фрэнсис натянула поводья и придержала коня.
— В этом городке, — осторожно начала она, вглядываясь в лицо Аллана, — немало суровых парней. Ты действительно уверен, что хочешь сюда попасть, Ал? Эти ребята чаще всего предпочитают беседовать при помощи своих пушек!
Аллан почувствовал себя настолько униженным, что долго не решался взглянуть девушке в глаза.
— Я решил, — хрипло ответил он.
Они бок о бок пронеслись по городку и остановились у старой, некрашеной развалюхи довольно больших размеров, поперек фасада которой висела криво прибитая вывеска, гласившая: «Гостиница „Империя“.
— Джим здесь жил! — воскликнула девушка. — Отсюда он отправлял мне почту. На конвертах была пометка «Империя»!
— Подожди здесь, — сказал Аллан и, спрыгнув с лошади, направился внутрь гостиницы.
Похоже, «Империя» переживала нелегкие времена. На веранде не прохлаждалось ни одного бездельника, в коридоре, который одновременно служил прихожей, не было ни души, кроме тучного мужчины, который сидел, откинувшись в кресле и положив вытянутые ноги в крепких башмаках на высокую печку, расположенную на уровне его лица в самом центре комнаты.
— Я хотел бы видеть содержателя этой гостиницы, — произнес Аллан самым вежливым голосом.
Толстый мужчина заложил большие пальцы за широкие ленты подтяжек, пересекавшие его грудь и глубоко врезавшиеся в мягкое тело на плечах.
— Это я и есть, — ответил он.
— Тогда, — продолжил Аллан, — вы, наверное, можете сообщить некоторые интересующие меня сведения.
— Может быть, — последовал ответ.
— Мне нужно найти Джима Джонса, — сказал Аллан.
Хозяин гостиницы пинком открыл лязгнувшую дверцу, потом пинком закрыл ее, но с ответом не торопился.
— Мне нужно найти Джима Джонса, — повторил Аллан немного настойчивее.
— Ты, наверное, его приятель? — В голосе толстяка прозвучали зловещие нотки. Он безуспешно пытался повернуть голову к Аллану — мешали складки жира на пухлой шее.
Характер у Аллана, как мы видели, был мягкий и доброжелательный, нежный, как мед с молоком. Но сейчас в нем стало нарастать раздражение.
— Так вы можете сообщить мне, где находится Джим Джонс? — в третий раз спросил он.
— А кто этим интересуется?
— Девушка. Его сестра, — ответил Аллан.
Хозяин гостиницы не спешил отвечать даже после такого пояснения. Но через пару минут все же задумчиво произнес:
— Пусть все дружки Джима Джонса отправляются в преисподнюю, да и он не задерживается на этом свете — туда ему и дорога!
Красная пелена застлала Аллану глаза, как будто он через закрытые веки смотрел на полуденное солнце. Он наклонился, положил руки на подлокотники кресла, в котором развалился хозяин гостиницы, и легко поднял его в воздух. Встряхнул и поставил на место. Потом еще раз повторил свой вопрос. Толстяк побагровел от негодования, его лицо налилось кровью, а большая пухлая рука легла на рукоятку кольта. Однако он не спешил вынимать револьвер из кобуры.
Он вдруг осознал тот факт, что вес его — а он недавно проверял это с помощью весов — составляет приблизительно двести восемьдесят фунтов. Кресло, в котором он устроился, весит еще около двадцати. А парень, который склонился над ним, поднял весь этот невероятный груз так легко, как будто толстяк был тряпичной куклой, а не живым существом из мяса, костей и жира. Хозяин гостиницы немного поразмыслил над этим фактом и малость побледнел.
— С чего бы это тебе интересоваться Джимом Джонсом? — спросил он Аллана, внимательно и настороженно изучая его лицо. Это лицо не могло принадлежать человеку, привыкшему к насилию. Глаза, смотревшие на него сверху вниз, были добрыми и мягкими, как глаза семнадцатилетней девушки, еще не научившейся не доверять жестокому окружающему миру.
— Я уже сказал, что сестра Джима здесь и спрашивает о нем, — ответил Аллан.
— Черт меня побери, терпеть не могу, когда леди пускается в дальний путь понапрасну, — произнес толстяк, — но только она сюда приехала зря, и это так же верно, как то, что меня звать Билл Хоудж. Джима Джонса ей здесь не найти.
