Луис Ламур - Жила Комстока
Они долго смотрели вслед удалявшимся фургонам. У Вэла возникло чувство, будто он что-то потерял. Он мало знал этих людей, но вот уже много месяцев они ехали вместе. Фургоны медленно протащились мимо, и только несколько человек помахали им на прощание. Глаза этих людей были устремлены на дорогу, а сердца и мысли витали в волшебной стране, что лежала по ту сторону гор.
— Зима будет холодная, — сказал отец, — надо запасти дров. Здесь есть заброшенная хижина, в ней мы и перезимуем, а когда сойдет снег, перейдем через горы.
Они прибрались в старой хижине, отец починил крышу. Вэл собирал по склонам хворост — сучья, куски коры и поваленные деревья, — столько дров хватило бы не на одну зиму, даже не пришлось бы рубить деревья. Он складывал дрова вокруг хижины, чтобы они всегда находились под рукой и заодно, чтобы утеплить стены.
«Змей нечего бояться, — так сказал ему на прощанье Уорд. — Скоро начнутся холода. С первыми морозами они все забьются по щелям и норам. Но здесь водятся медведи… Будьте осторожны».
Медведей Вэл не встречал, зато видел их следы. На второй день отец убил бизона, подстрелил без труда с каких-нибудь тридцати ярдов.
Вэл бродил высоко по склону, когда появились люди. Отец находился возле фургона и, заслышав их приближение, приготовил ружье.
В чистом горном воздухе звуки разносятся далеко, и мальчик слышал все.
— Это тот самый фургон?
— Да, он самый, крашеный в голубой цвет. Точно они.
— Но как он узнал? Его же там не было!
— Мальчишка ему рассказал. Мы не заметили сопляка, а он, должно быть, ошивался где-то рядом.
Они приближались, прячась за камнями и деревьями. Отец увидел их. У одного — винтовка, другой вытащил шестизарядник. Том Тревэллион вскинул ружье и выстрелил. Один вылетел из седла. Вторым выстрелом он убил другого, потом бросил ружье, потянулся за револьвером, и тут Вэл увидел, как тело отца задергалось от попадавших в него пуль. Он упал на колени, выхватил оружие и все стрелял и стрелял, почти уже наугад, так как сам был смертельно ранен.
Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась, и в наступившей тишине послышался приближавшийся стук копыт. Кто-то выругался, потом крикнул другим:
— Мотаем отсюда!
Они развернули лошадей. Выскочив из укрытия, Вэл бросился к отцу, схватил его револьвер и выстрелил как раз в тот момент, когда бандиты уже скрылись в кустах.
Со стороны Карсона неслась группа всадников.
Худой бородатый человек остановил лошадь, посмотрел на Вэла, потом на отца.
— Кто это сделал, мальчик?
Вэл рассказал, потом подбежал к отцу и, упав рядом на колени, с тоской и отчаянием смотрел на него. Голову и рубашку залила кровь.
— Вэл… Вэл, я… — Потом, совсем тихо, он прошептал: — Будь умницей. Твоя мама…
Голос его оборвался, и его не стало.
Бородач положил руку Вэлу на плечо.
— Твой отец был настоящим мужчиной, сынок. Он погиб, проявив истинную отвагу.
Они похоронили отца там же, на невысоком холме под деревьями, и Вэл собственноручно сделал надгробие — большой кусок песчаника, на котором он с помощью молотка и зубила старательно выбил слова.
Перезимовал он в хижине. За двадцать пять центов в неделю убирал улицу вокруг магазинчика Спаффорда. Для одного едока заработка хватало, с дровами он тоже не бедствовал. У него были теплые одеяла, винтовка, ружье и револьвер. Позже, побродив по следам убийц, он нашел и второй револьвер, на рукоятке которого значилось имя «А. К. Элдер». Очевидно, он выпал при поспешном отступлении или его выронил раненый.
Зимой Вэл разобрал вещи, оставшиеся от родителей: одежду, небольшой сундучок с памятными подарками, какие-то старые письма. Среди вещей матери он нашел пять золотых монет, припрятанных на случай острой нужды, и снова убрал их, а когда наступила весна, запряг быков и, присоединившись к первому же обозу, отправился через горы в Калифорнию. Ему стукнуло тринадцать, и для своих лет он выглядел рослым и сильным.
В Сакраменто он продал быков и фургон, а кобылу и оружие оставил. Револьвер с надписью на рукоятке завернул отдельно. Теперь он знал два имени — Скиннер и А. К. Элдер.
В то лето он пас скот, помогал рыть оросительные каналы, сооружал водовод. Осенью нанялся строить бревенчатые конюшни, рубил и заготавливал лес.
На лесозаготовках рядом с ним работал человек с берегов Миссури, сутулый, со впалыми щеками, но неутомимый рассказчик, его язык работал не переставая с восхода солнца до поздней ночи, а память хранила несметное множество самых разных историй из жизни переселенцев: об охоте, о драках, о переправах через реки.
Как-то на закате он воскликнул:
— А пираты! Представляешь, парень, ходили по Миссури речные пираты. Могли что хочешь из-под носа увести. По большей части они лежали в засаде и ждали, когда появится плот или лодка, а ночью взбирались на нее, людей убивали и грабили все подряд!.. Моя мать, богобоязненная женщина, воспитывала нас правильно. Она принадлежала к методистской церкви, и мы часто ходили на проповеди. Многое я уже забыл, только в то время мы как раз стали поглядывать на девчонок, которых родители брали с собой на проповеди. Мы глазели то на одну, то на другую, а однажды я даже взял дочку Сойера за руку прямо в церкви! Пришлось мне драться из-за нее с другим мальчишкой. Драка была прямо не на жизнь, а на смерть, но потом пришел Оби и…
— Кто?
— Оби, Оби Скиннер. Тот, что жил возле Лысой горы. Так вот он…
— Расскажи-ка мне про него.
— Про Оби-то? Да так, ничего особенного. Он на год, на два помоложе меня, но уже тогда считался отпетым и бессовестным вором. Я всыпал тогда этому мальчишке, но Оби… он подошел и ударил его палкой. Он поступил нечестно. Я только хотел, чтобы парнишка убрался прочь, но Оби зашел с моей стороны и крепко дал ему по мозгам. Парень лежал как бревно. Я обругал Оби, сказал, что сам разберусь со своими делами, но он только посмеялся надо мной. В тот же год его взяли — попался на краже осла, но каким-то образом ему удалось удрать из тюрьмы, и он подался к речным пиратам.
— А что тебе известно о шайке Оби Скиннера? — спросил Вэл.
Часть вторая
Глава 5
Прошло десять лет… Наступил 1859 год. Все это время Вэл Тревэллион неутомимо работал. Снедаемый ненавистью к осиротившим его подонкам, он брался за любое дело, стараясь отложить немного денег, и трудился не покладая рук с единственной мыслью — найти и уничтожить убийц отца и матери, убедиться, что они наказаны за содеянное.
Служил он посыльным при фактории, грузчиком в магазине, работал в небольшой газете, участвовал в разведке золотоносных жил, в стычках с индейцами, нанимался матросом на пароход в Сакраменто и прошел всю страну от Соноры до верховий Фрэйзиер-Ривер в Британской Колумбии. Он работал на приисках, в восемнадцать лет был уже старшим по смене, а в двадцать — управляющим.
