Чарльз Ливингстон - Путешествия и исследования в Африке
Имея в своем распоряжении только один день для этого эксперимента, я нашел еще, что другая колония насекомых, находившаяся на ветке, лишенной коры, давала по одной капле в каждые две секунды, или 4 пинты 10 унций [2,5 л] за сутки, в то время как колония, облепившая нетронутую ветку, давала по капле за 11 секунд, или 16 унций 2[13]/20 драхмы [457 г] в сутки. Я очень жалел о недостатке времени для производства другого эксперимента, именно: я хотел отрезать ветку и поставить ее в воду, чтобы сохранить ее жизнеспособность, и затем посмотреть, происходило ли в сосуде уменьшение количества воды. Только этого эксперимента и недоставало для того, чтобы установить, что эти насекомые действительно извлекают воду непосредственно из атмосферы. Я думаю, что они действительно обладают этой неизвестной нам способностью. В связи с этим насекомым читатель вспомнит, наверное, то, что было сказано в свое время о термитах.
14 декабря. Как я, так и мои люди оправились после жестоких приступов лихорадки, и мы оставили гостеприимный кров мистера Канто для того, чтобы продолжать свой путь до Амбаки (9°16 35» ю. ш. и 15°23 в. д.). Ввиду слабости больных мы могли покрывать лишь небольшие расстояния. Три с половиной часа пути привели нас к берегам небольшого потока Калои, впадающего в р. Сензу. Это одна из тех местностей, которые считаются нефтеносными, но так как геологической формацией являются здесь слюдистые сланцы, понижающиеся к востоку, то у нас не могло быть надежды найти ее. Наш гостеприимный друг, мистер Меллот, проводил нас до другой реки, называемой Кванго, где я видел двух прекрасных мальчиков, сыновей помощника коменданта, шести– и девятилетнего возраста, которые страдали от лихорадки. Мы продолжали наш путь при ярком свете солнца; вся страна после дождей выглядела такой свежей и нарядной, и все так радовало взоры, что можно было только удивляться тому, что в этой местности свирепствует лихорадка.
Скалы в Пунго Андонго
Рисунок Д. Ливингстона
Оставив за собой Амбаку и переехав через Лукаллу, мы отклонились на юг, чтобы увидеть знаменитые скалы Пунго Ан-донго. Как только мы переправились через ручей Лотете, то увидели, что характер растительности заметно изменился. Здесь нам встретились такие же деревья, какие мы видели южнее р. Чобе. Трава растет тоже пучками; туземцы считают этот сорт травы самым лучшим кормом для скота. Откормленные коровы свидетельствуют о прекрасном качестве местных пастбищ.
В этой области в изобилии встречаются два вида винограда. Когда я прежде расспрашивал о растительных продуктах
Анголы, мне неизменно указывали на Пунго Андонго. «У вас растет пшеница?» – «Растет в Пунго Андонго». – «Есть ли у вас виноград, фиговые, персиковые деревья?» – «Есть в Пунго Андонго». – «Делаете ли вы масло, сыр и т. д.?» На все следовал один и тот же ответ: «О да, всего этого много в Пунго Андонго». Но когда мы приехали в Пунго Андонго, то обнаружили, что все это относилось к деятельности только одного человека – полковника Мануэля Антонио Пиреса. Существование дикого винограда показывает, что здесь можно было с успехом разводить настоящий виноград, и всякий, кто отведал масла и сыра за столом полковника Пиреса, предпочтет их несвежим продуктам ирландской сыроварни.
Форт Пунго Андонго (9°42 14 ю. ш., 15°30 в. д.) расположен среди группы любопытных скал; каждая из них имеет форму колонны приблизительно в 300 футов [более 90 м] высоты. Они состоят из конгломерата, образованного из множества закругленных камней, скрепленных темно-красным песчаником. Скалы стоят на толстом пласте этого песчаника, в котором находится очень небольшое количество гальки. В этом песчанике найдена ископаемая пальма; если эта пальма имеет одинаковый возраст с той, которая найдена на восточной стороне континента, где они растут еще и теперь, то под этим пластом может залегать уголь, как в Тете.
Нефтяные источники, существование которых в Данде и около Камбамбе подтвердилось, указывают, по-видимому, на наличие и этого полезного ископаемого, хотя я не знаю никого, кто действительно видел бы в Анголе пласт угля, вышедшего на поверхность, как в Тете. Гигантские колоннообразные скалы Пунго Андонго образованы морским течением, шедшим с юго-юго-востока, потому что, если смотреть на них с их вершин, то видно, что они слагались в этом направлении. В какой-то период истории нашего мира, когда отношения суши и моря были совершенно отличными от современных нам, об эти скалы разбивались волны океана. В конгломерате находятся куски гнейса, глинистого, слюдистого и песчаникового сланца, траппов и порфира; судя по величине этих кусков, можно думать, что скалы являются единственными следами обширных первобытных берегов, состоявших из галечника. Между этими скалами протекают несколько небольших потоков; в центральной части стоит деревня, окруженная со всех сторон тесным рядом этих неприступных громад. При таком положении подступы к деревне могут быть защищены небольшим отрядом войска против целой армии. Долгое время скалы служили крепостью племени джинга, которое первоначально владело всей страной.
В прежние времена португальцы считали, что некоторые части этой местности вредны для здоровья и изгнание в область черных скал Пунго Андонго считалось судьями более суровым приговором, чем ссылка в другую часть побережья, но теперь все знают, что эта местность является самой здоровой во всей Анголе. Вода здесь замечательно чистая; вся местность мягко снижается к р. Коанзе, находящейся на расстоянии нескольких миль от скал, и имеет открытый волнообразный характер. Эта река является южной границей португальской территории; на юге и юго-западе мы видим за рекой высокие горы Либолло.
На юго-западе находится гористая страна, населенная племенем кимбонда, или амбонда; по словам полковника Пи-реса, амбонда являются отважными и независимыми и вместе с тем гостеприимными и честными людьми. У них много скота; их страна производит много воска, который тщательно собирается и привозится к португальцам; амбонда находятся в хороших отношениях с португальцами. У полковника Пиреса, в доме которого я остановился, была другая резиденция, находящаяся приблизительно в шести милях от скал, и, для разнообразия, я посещал их вместе с ним раз в неделю.
Разница в температуре, вызываемая понижением местности, сказывалась на яблонях «кешью»: в то время как поблизости к скалам на этих яблонях цветы только распускались, внизу на таких же деревьях уже созревали плоды. Какао и бананы, растущие внизу на берегах Коанзы, дают прекрасный урожай бобов и фруктов, но наверху у скал не дают ничего или очень мало. Разница в температуре составляла 7°. Около скал обычная утренняя температура была 67° [25,3 °C], в полдень 74° [27,9 °C] и вечером 72° [27,2 °C].
