Тур Хейердал - Ра
Но миновала ночь, миновал день, а "Калпеппер" никак не мог нас отыскать среди волн. Погода была далеко не идеальная, и мы услышали, как с судна передают на берег, что волна нешуточная и супруга плотоводца страдает морской болезнью, но храбро настаивает на продолжении поиска. И поиск продолжался. Еще ночь. Еще день. Заканчивались вторые сутки, дело шло к вечеру, до острова оставалось миль 100, и мы уже решили, что дойдем до берега раньше "Калпеппера", когда он вдруг появился на горизонте, правда, не с той стороны, откуда мы его ждали, а позади нас. Широкий, плоский, остойчивый, типично мужской корабль поравнялся с нами, и мы увидели вцепившихся в поручни двух белых женщин, окруженных приветствующей нас чернокожей командой. Если женщины явно старались опознать каждого из косматых загорелых бородачей, неистово махавших им руками с каюты "Ра", то внимание команды "Калпеппера" сосредоточилось на Мадани, которого они приняли за моряка с Барбадоса. И сухопутный краб из Марракеша не ударил лицом в грязь, он забросил удочку, наживив крючок соленой колбасой, и вытащил одну за другой пять пампано да еще какую-то серебристо-зеленую рыбу. Солнце заходило, однако аквалангист Жорж отправился вплавь на "Калпеппер", чтобы совершить вполне позволительный обмен, и получил за свежую рыбу, египетские лепешки и никогда не теряющее своей прелести марокканское селло не столь уж необходимые, но такие желанные апельсины. Он уже приготовился прыгать с кормы в волны, чтобы плыть обратно на "Ра II" по серебристой тропке, которую прочертил на воде прожектор "Калпеппера", когда один из членов команды остановил его и спросил, неужели люди на "Ра" совсем не боятся акул?
- Нет, - бестрепетно ответил Жорж, однако тут же взял свои слова обратно, когда моряк спокойно показал рукой на здоровенную хищницу, которая медленно выплыла из-под судна на световую дорожку.
Наш надувной плот столько терся о кувшины на палубе, что мы не решались спускать его на воду, и пришлось Жоржу ночевать на "Калпеппере", а утром его переправили к нам на металлической лодочке без весел, которую потом подтянули тросом обратно.
Весь следующий день "Калпеппер" шел за нами слева. 12 июля к нам с запада потянулись такие большие стаи морских птиц, что стало очевидно - суша где-то сразу за горизонтом. Было воскресенье, мы с Норманом стояли на мостике - нам досталась вахта с пяти до восьми утра - и предвкушали смену. Скоро поднимутся Кей и Карло и достанут из известковой кашицы последние яйца, чтобы
экипаж мог отметить этот день доброй яичницей. А вообще-то у нас было еще вдоволь провианта, больше всего - уложенных в рундуки египетских лепешек, висящих под бамбуковым навесом соленых колбас и окороков, а также кувшинов с селло, этой смесью из муки, миндаля и меда, в которой есть все, что необходимо страннику в пустыне. Мы ни разу не жаловались на голод, и все чувствовали себя превосходно. Но что это? Я схватил Нормана за руку.
- Чувствуешь? - Я втянул носом соленый морской воздух. - Невероятно, я отчетливо слышу запах свежего сена!
Мы продолжали принюхиваться. Пятьдесят семь дней в море... Сантьяго, Карло и остальные присоединились к нам, но только мы, некурящие, явственно ощущали запах. Постой, даже навозом потянуло, чтоб мне провалиться! Типичный деревенский запах. В кромешном мраке мы ничего не видели, но и волны уже вели себя иначе, их ритм изменился, словно им что-то преграждало путь. Мы повернули рулевые весла, приводясь к дующему справа ветру, и старались держать возможно более северный курс. Несмотря на глубокую осадку, наша ладья удивительно хорошо шла бейдевинд.
Все утро Норман, Карло и Сантьяго по очереди лазили на мачту, и в 12.15 мы услышали неистовое "ура"! Норман увидел землю. Сафи визжала, утка бегала по каюте, хлопая крыльями. Весь экипаж, словно мухи, облепил перекладины двуногой мачты, не боясь опрокинуть "Ра II", которая стала остойчивее после того, как большая часть папируса погрузилась в воду. Загудела сирена "Калпеппера". Да, вот она, земля - низкий, плоский берег на северо-западном горизонте. Накануне мы чересчур далеко отклонились на юг. Сделали поправку на течение, которое перед самым островом уходит к северу, и перестарались. Пришлось поворачивать весла и парус в другую сторону, чтобы нас не пронесло мимо Барбадоса. Правда, дальше сплошной цепочкой тянутся другие острова, но на Барбадосе нас ждали родные и друзья. "Ра II" слушалась руля, словно килевое судно. Возможно, продольная ложбина между двумя основными связками играла роль негативного киля. Мы шли почти в полветра, и конец от красного спасательного буя, который мы тащили на буксире, вытянулся совершенно прямо, подтверждая, что нас не сносит, мы идем туда, куда показывает нос, прямо к низкому берегу впереди.
Рассаживаясь вокруг стола, мы знали, что это будет наш последний обед на борту "Ра II". Во второй половине дня в небе послышался гул мотора. Чей-то частный самолет кружил над нами, приветственно качая крыльями. Вслед за ним с острова прилетел самолет побольше, двухмоторный, с премьер-министром Барбадоса на борту. И вот уже четыре летчика кружат над мачтой "Ра", а один из них спикировал так низко, что воздушная волна чуть не обстенила наш парус. Земля поднималась все выше из воды, замелькали солнечные блики в окнах. Уже видно дома, еще и еще. Из окутывающей берег мглы вышли суда, большие и малые, в огромном количестве. Лихо прыгая по гребням, примчался быстроходный катер, в котором сидели жена Нормана, Мери-Энн, и мои младшие дочери - Мариан и Беттина. Суда всевозможных типов. Лица - удивленные, радостные, искаженные морской болезнью. Кое-кто, давясь от смеха, допытывался, неужели мы и вправду пришли из Марокко на "этой штуке". Ведь со стороны было в общем-то видно только плетеную каюту и величественный египетский парус, да еще впереди и сзади торчали из воды куцые пучки папируса. Лоскутная ширма Юрия отнюдь не делала нашу лодку похожей на океанский крейсер.
Мы взяли курс на Бриджтаун - столицу Барбадоса. На финишной прямой "Ра II" эскортировало больше полусотни судов. Кругом сновали парусные яхты, глиссеры, рыбацкие шхуны, всякие увеселительные яхты, один катамаран, один тримаран, полицейский катер, зеленый парусник голливудского вида, оформленный под пиратское судно и битком набитый туристами, не отставал и наш старый знакомый, "Калпеппер", и при виде всего этого бедлама миролюбивый Карло вдруг затосковал по океанскому уединению. Зато Жорж чувствовал себя, как рыба в воде, он зажег наш последний красный фальшфейер и встал с ним на каюте в позе статуи Свободы.
Так закончились плавания на "Ра". У входа в бриджтаунскую гавань нам подали с "Калпеппера" буксирный конец, и мы в последний раз спустили выцветший парус с солнечным диском и свернули его.
