Владимир Динец - Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников
Каждый раз, как я приезжаю в Бразилию, не устаю удивляться, насколько быстро она меняется. Это одна из немногих стран, где политически “левый” президент оказался лучше большинства “правых”. К сожалению, стоимость жизни тоже меняется, так что путешествия по Бразилии теперь стоят примерно столько же, сколько по США.
Мы взяли напрокат крошечную машинку и поехали на север вдоль побережья. Берега Южной Бразилии необыкновенно живописны. Гранитные горы поднимаются над бесконечными пляжами и потайными бухтами. Склоны покрыты так называемым атлантическим дождевым лесом – одним из самых красивых тропических лесов мира. В сезон дождей почти каждое дерево там покрыто цветами. Дождь шел не переставая, но мы все равно наслаждались путешествием.
Пригородный транспорт. Канудус, Бразилия
Самый колоритный город Бразилии – Салвадор, где европейская архитектура сочетается с африканской беззаботностью. Мы попали туда в канун Рождества и зашли в главный собор, как раз когда там разыгрывали спектакль о жизни Святого семейства. К нашему удивлению, библейский сюжет был изменен таким образом, что получилось нечто вроде телесериала. После каждой серии на сцену выходил хор. Но это был не обычный церковный хор: мужчины – накачанные мулаты, голые до пояса, на девушках крошечные прозрачные платьица. За песнями следовали откровенно эротические танцы. Это было лучшее представление, какое нам доводилось видеть в храме.
Мы свернули в глубь суши, в саванны серрадо и затем в сухую пустыню каатингу с кактусами и зонтичными акациями. Это была самая бедная часть страны, но и она менялась к лучшему. Всего за два года, минувших с моего прошлого приезда, поселки в каатинге из трущоб превратились в чистые, ухоженные городки. Крестьяне больше не ходили в лохмотьях, а выглядели как почтенные фермеры. Все ездили на новеньких машинах, но дороги только начинали асфальтировать. Жизнь здесь была намного дешевле: за доллар можно было купить мешок манго или попробовать один из двенадцати сортов свежего сока в придорожных фрутериях.
Мы двигались на северо-запад, пытаясь добраться до амазонских лесов. Но они все никак не начинались. На сотни километров тянулись поля, пастбища и заросли кустарника на месте сведенных лесов. Вся юго-восточная часть самого большого леса планеты попросту исчезла.
Цивилизация на нашем пути тоже постепенно исчезала. Это была настоящая глубинка, которую не упоминают в путеводителях и редко изображают без ошибок на картах. Вместо мостов теперь были паромы; города стали обшарпанными и довольно дорогими. Наше главное удовольствие, чудесные фрутерии, перестали попадаться. Лучшим местом для ночевки были “мотели для свиданий”, обычно расположенные на окраинах городов. Они дешевые, тихие, а комнаты там всегда чистые и удобные.
Дороги, обозначенные на карте как автострады, превратились в грунтовки и колеи в грязи, а некоторые вообще не существовали. Бензоколонки представляли собой жилые хижины, в которых старики торговали бутылками со смесью спирта и бензина. Один раз нам пришлось заночевать возле такой хижины, потому что хозяин ушел навестить родственников и вернулся только наутро.
Стало понятно, что до Амазонии мы добраться не успеваем. Мы повернули на юго-запад, в глубину обширного плато Мату-Гросу, и сделали отчаянную попытку добраться до реки Шингу, одного из самых южных мест, где сохранился дождевой лес. Но дороги стали настолько плохими, что мы едва продвигались вперед. Наша машинка была такой маленькой, что нам хватало сил вытолкать ее из грязи, если она застревала, но мы все равно не смогли бы пробиться через сотни километров липкой глины, выглядевшей так, будто ее вспахали плугом. Один раз на особенно скользком участке машина слетела с дороги на скорости три километра в час и ударилась в дерево. Мы замучились чинить бампер, менять покрышки и выправлять ободы колес и боялись, что рано или поздно машина поломается всерьез. Пришлось свернуть на юг, так и не увидев ни леса, ни кайманов. Еще три дня у нас ушло на то, чтобы выбраться к цивилизации и асфальту. Мы оказались довольно близко от Пантанала и направились туда.
Я ожидал, что Пантанал будет затоплен, но там было совсем сухо. В этот год все дожди выпадали вдоль побережья. Вся живность собралась вокруг оставшихся озер; некоторые пруды были буквально заполнены кайманами жакаре. Мы остановились на ранчо под названием фазенда Санта-Клара, представлявшем собой райский уголок, где вокруг домов бегали и летали ручные свинки пекари, еноты, лисы-крабоеды, капибары и гиацинтовые ара. Взяв напрокат лошадей, мы поставили палатку у пруда с несколькими сотнями кайманов и быстро провели тесты на надежность наблюдателя. К нашей радости, мой метод узнавания кайманов “в лицо” оказался абсолютно надежным и простым в применении, даже для Насти, никогда прежде не видевшей каймана жакаре.
Проведя несколько дней в Пантанале, мы продолжили путь на юг. Теперь мы искали другой вид – широкомордого каймана. Он невелик (обычно около двух метров в длину) и обладает самыми широкими челюстями из ныне живущих крокодиловых, приспособленными к разгрызанию панцирей черепах и раковин улиток. Когда численность этих кайманов снизилась из-за охоты, начались эпидемии глистов среди скота: оказалось, что личинки глистов живут в пресноводных улитках, которыми питаются кайманы. Как и у всех крокодиловых, пол детенышей у широкомордого каймана определяется температурой в гнезде. Судя по некоторым наблюдениям, самки этого вида научились “выводить” и мальчиков и девочек, откладывая яйца в гнездо в два слоя, температура которых несколько различается.
Если не считать формы челюстей, этот кайман очень похож на жакаре. Там, где встречаются оба вида, широкомордый кайман предпочитает более болотистые места, но вообще-то он “универсал” и водится везде от мангровых лагун до прудов, выкопанных в качестве водопоев для скота. Он может скрещиваться с жакаре, но перемешивания не происходит – видимо, потому, потому что брачный сезон у жакаре на два месяца раньше.
Широкомордые кайманы обычны в прибрежных частях Бразилии, но мы как-то пропустили их по пути на север. Теперь мне наконец удалось их найти в водохранилище Итайпу на бразильско-парагвайской границе. Водохранилище образовалось в результате постройки самой большой в мире ГЭС. Под его водами исчезли остатки водопадов Гуаира, когда-то самых больших в мире по объему падающей воды. Бразилия взорвала их в 1980-х годах.
“Песни” широкомордых кайманов оказались практически идентичными “песням” жакаре. Записав несколько, я решил больше не тратить на них время и повез Настю на водопады Игуасу.
