Георгий Тушкан - Разведчики Зеленой страны
— Так же? — спросил Гномик.
— Это было тоже научное предвидение, подкрепленное математическими вычислениями.
— А вы можете вывести плод так, чтобы на треть он имел качества яблока, на треть груши и на треть айвы? — не утерпел Ромка.
— Для мичуринского плодоводства это не представляет затруднений, — подтвердил Василий Александрович. — И если мы задумали окультуривать плодовые леса, то мы совершенно точно знаем, что получится. Это не опыт, рассчитанный на случайность, а точный научный расчет, основанный на знании биологии, чему учил нас Мичурин.
— А как в лаборатории очутились микробы? — спросил Гномик.
— Вы слышали что-нибудь о микроудобрениях? — в свою очередь, спросил Василий Александрович.
Ромка немного читал об этом, но на этот раз сдержался и промолчал.
— В нашей стране это дело не новое, — сказал Василий Александрович. — Многие колхозы производят микроудобрения для своих полей. В почве очень много микробов. Есть нитробактеры, живущие в корнях бобовых растений и помогающие «связывать» азот. Вот почему бобовые растения обогащают почву азотом. Есть другие — нитрофикаторы, «связывающие» азот воздуха без бобовых. Существует много различных микробов… Но вот что поразительно, и это еще раз подтверждает правильность учения академика Лысенко, — в почвах высокоплодородных, созданных стахановцами, появились новые микробы.
Сразу посыпались вопросы:
— Почему именно на полях, где работают стахановцы?
— Какие микробы?
— Новые расы известных нам микробов, — уточнил Василий Александрович. — Вы спрашиваете, почему? Да потому, что стахановцы превосходно обрабатывают почвы — больше кислорода попадает в почву, значит сильнее «дыхание почвы», больше удобрений, то-есть питания для микробов, и прочее. Поэтому появились новые расы известных микробов, способствующие лучшему усвоению растениями минеральных удобрений, а все это дает большой урожай.
— Так у вас в лаборатории были эти микробы? — спросил нетерпеливый Ромка.
— Вот именно, — подтвердил Василий Александрович. — Я уже раньше кратко говорил вам об этом.
— Что же мы открыли? — осмелился спросить Топс, воспрянув духом.
— Вы помогли открытию съедобного микробелка! — раздельно и громко произнес Василий Александрович.
Никто из ребят не крикнул «ура», так они были поражены.
— Решение мясной проблемы будущего, — продолжал Василий Александрович, — не обязательно должно представлять собой только огромное увеличение веса и размеров мясных животных, хотя сегодня это первоочередная задача. Именно увеличивая продуктивность животноводства, мы добились больших успехов и добьемся еще больших. Но почему не ставить вопрос о качественно ином решении мясной проблемы в будущем — синтетическим путем добывать съедобный белок из амидокислот — или почему не разводить огромные стада микробов?
Ученый лукаво посмотрел на ребят.
— И микробов величиной с овцу! — заметил Топс.
— Ни в коем случае, — возразил Василий Александрович. — Микроб величиной с овцу — это просто фантазия, а получение съедобного белка из микросуществ — это вполне реальное дело. Еще во время первой мировой войны пробовали получить микробный белок из патоки и сульфата аммония, размножая на нем микробов. Кто из вас ел сыр — он уже продается в магазинах, — сыр из дрожжей, из массы дрожжей?
Но никто из ребят не ел и не видел такого сыра.
— Есть такой сыр, — повторил Василий Александрович.
— А наш микробелок ели птицы, — деловито заметил Гномик.
— Правильно, и это поразительно, потому что микробы в микрочане ведь почвенные микробы и разводятся нами для микроудобрения почвы нашего колхоза.
— Но что же это за штука «взрыв жизни»? — спросил Егор.
— «Взрывом жизни», — сказал Василий Александрович, — академик Вернадский называет размножение с огромной скоростью. В данном случае я имел в виду размножение микробов. В той самой запертой комнате рядом стоял чан для разведения почвенных микробов автохтонной микрофлоры Б, которым мы уже месяц не пользовались для получения микроудобрений. Чтобы получить микроудобрения для подкормки некоторых рас этих почвенных микробов, мы подавали с чердака через трубу немного минеральных солей. То, что произошло благодаря вам, было полной неожиданностью и для меня и для Искандера. Как мы с вами сейчас выяснили, вы, опустив рычаг регулятора вниз, открыли свободный доступ минеральным солям в чан, то-есть дали сверхизобильную подкормку.
— Дали, — важно согласился Ромка.
— Минеральные соли сыпались с чердака по трубе, — продолжал Василий Александрович. — Мы, кроме того, освещали комнату только обычной электролампой, а вы включили электрофильтр — трубку для облучения. Под влиянием этих внешних условий — чрезмерного питания, света и тепла — и произошел «взрыв жизни», то-есть бактерии стали размножаться с огромной скоростью. Напоминаю: одна бактерия холеры, размножаясь, за сутки могла бы покрыть своим потомством всю поверхность нашей планеты, если бы она не встречала к этому препятствий. Это значит, — продолжал Василий Александрович, — что скорость передачи геохимической энергии жизни бактериями близка к скорости звуковой волны. Одна диатома, микроскопическое существо, живущее в океане, размножаясь без препятствий, может в восемь дней дать массу, равную объему нашей планеты, а в течение следующего часа может удвоить эту массу. Если бы планктон в океане, вот эти самые диатомы, подкармливать фосфорным питанием и углекислым газом, то можно получить десять-пятнадцать тонн сухой органической массы на гектар.
Бывают «взрывы жизни» огромной силы, — продолжал Василий Александрович. — В 1889 году Карутерс наблюдал переселение саранчи с берегов Северной Африки в Аравию. Туча саранчи равнялась 2304 квадратным милям. Вес тучи был равен четырем, умноженным на сорок в десятой степени: 4 X 4010, то-есть равен весу всего количества меди, цинка и свинца, изготовленных человечеством в течение целого столетия. Причина — влияние очень благоприятных внешних условий. Я ведь сказал вам, что еще во время первой мировой войны пробовали получить микробный белок. Для Искандера и меня было самым поразительным то, что раса почвенных микробов оказалась съедобной. Весьма возможно, что нам удалось получить культуру съедобного белка, а это большое дело, очень большое.
— Мы можем этот белок есть вместо мяса? — спросил Топс.
— Это надо еще исследовать, — ответил Василий Александрович. — Во всяком случае, думаю, что скот и птиц кормить можно.
