Тур Хейердал - Мальдивская загадка
И я предъявил в заключение мои фотографии двух мальдивских образцов. Единодушный вердикт не заставил себя ждать:
Одна фигурка Будда, сидящий с поджатыми ногами в позе падмасана. Вторая, с высоким головным убором, одна нога поджата, другая свешена вниз,- индуистское божество в позе сукхансана.
Это совпадало и с нашим выводом.
Пока что не было похоже, чтобы мы заметно приблизились к решению загадки. Скорее проблема только осложнилась из-за тесного переплетения двух религий и присущих им символов. Здесь, на Малабарском берегу в Юго-Западной Индии, обнаружились параллели, отсутствующие в Шри-Ланке, однако далеко не все искомые нами. Так что и ближайшее к Мальдивам континентальное приморье, похоже, не годилось на роль недостающего звена, соединявшего архипелаг с внешним миром.
Я рассчитывал обнаружить более четкие свидетельства связей между Южной Индией и Мальдивами отчасти потому, что мы знали о торговых отношениях между ними в последние столетия, отчасти же потому, что в истории государства Чола есть упоминание о Мальдивских островах. Король Раджараджа (985-1014 гг. н. э.) завоевал все приморье Юго-Западной Индии. Он также "покорил многочисленные древние острова в количестве 12 тысяч". Кроме того, его "могущественное войско пересекло на кораблях океан и сожгло короля Ланки". "Многочисленные острова" явно Лаккадивы и Мальдивы, ибо Ланка Шри-Ланка, где Раджараджа захватил Анурадхапуру, построил новую столицу Полоннаруву и воздвиг там индуистские храмы (Sastri (1955, p. 183).). Правда, судя по всему, успешный набег на Мальдивский архипелаг не оставил прочных следов.
Я посетил все древние храмы и археологические объекты вплоть до самой южной оконечности субконтинента. Всюду было что посмотреть и чем пополнить свои знания, я любовался прекрасными ландшафтами и общался с приветливыми людьми, но признаков родства с Мальдивами было маловато.
Моими единственными помощниками в поездке по югу Индии были дорожная карта и таксист, готовый ждать меня где угодно и сколько угодно. Объясняться мы с ним не могли, только обменивались одобрительными или неодобрительными жестами по поводу местной кухни, когда садились за стол. Один раз я попросил его остановиться, услышав доносившиеся с горы низкие звуки, извлекаемые из витой морской раковины. Соблазн был слишком велик, и по длинным лестницам, которым, казалось, не будет конца, мимо двух каменных лингамов я поднялся в вознесенную надо всем миром пещеру. Здесь меня встретили два монаха, поклоняющиеся богу обезьян Ханеману, который возродился в облике огромной обезьяны, выходившей на их зов из-за скал наверху. По бокам входа в пещеру стояли два каменных стража с длинными разрезанными мочками ушей. На монументальной каменной перемычке между ними красной краской были нарисованы концентрические круги; объясняя их значение, монахи указали пальцем на солнце.
Одно было очевидно. Как в Шри-Ланке, так и на Малабарском берегу мне встретились священные скульптуры фаллоидной формы, подобные раскопанным нами на Мальдивах. У здешних индуистов они по-прежнему занимали видное место в ритуалах как лингамы Шивы (Шивалингам). Я видел их, большие и маленькие, в индуистских храмах, где элегантные дамы и юные девушки, ничуть не смущаясь, трогали их, мазали красной краской или украшали цветами. Местные ученые убеждали меня, что неверно связывать лингам с сексом. Это всего лишь символы бога Шивы. В одном дворце мне показали древнюю фреску, изображающую Шиву, который возлежал на своем морском плоту из змей, касаясь правой рукой нарисованного рядом лингама в виде опирающегося на ступенчатую квадратную платформу купола - нечто вроде миниатюрной ступы. Перед нами еще один пример параллелей: миниатюрными ступами считались такие же скульптуры, раскопанные нами на Шри-Ланке. Изображение идентичное, но его толкование различается.
Так кто же доставил этот тип скульптур на Мальдивы? Я вернулся в Шри-Ланку, а оттуда - снова на Мальдивы, сознавая, что вопрос по-прежнему остается без ответа.
Спросите мальдивца, откуда, по его мнению, происходит его народ. Скорее всего, он воздержится от определенного ответа. Отпрыск народа мореплавателей, мальдивец знает, что тысяча километров больше, тысяча километров меньше - не играет решающей роли для судна, вышедшего в океан. Главное - плавучесть конструкции и погода. Для опытного мореплавателя даже запасы провианта и воды не так важны. Итак: Шри-Ланка? Возможно. Или же арабский мир, откуда пришел ислам? Танжер - в Северной Африке, или Тебриз - в Иране? Все может быть.
Единственные два источника, из которых мы могли почерпнуть надежную информацию о прежних взглядах на происхождение мальдивцев, - труды Белла и Мэлони. Первый - бывший британский комиссар на Цейлоне, опытный археолог, старой школы, второй - современный профессиональный антрополог, изучавший не руины, а живых людей.
Соблазнительно предположить, что из этой двойки у Белла было больше предпосылок для реконструкции прошлого Мальдивов. Он впрямую занялся развалинами сооружений, оставленных древним населением, тогда - как Мэлони делал косвенные выводы, изучая современных островитян. Как мы видели, несмотря на факты, собранные Беллом, Мэлони разделял общепринятое мнение, что на Мальдивах для археологии нет перспектив из-за стерильного песка и низкого уровня грунтовых вод. Но хотя в этом он ошибался, чем больше мы узнавали из наших собственных исследований, тем сильнее я склонялся к тому, что Мэлони был на верном пути.
Работая в трудное время, связанный по рукам монополией мусульман на все, что касалось истории Мальдивов, Белл попытался определить исконную мальдивскую культуру как детище цивилизации Шри-Ланки. Мэлони не разделял точку зрения Белла и показал, что тот сам же первым отметил полное отсутствие упоминаний о Мальдивах в исторических источниках Шри-Ланки. И ведь кто, как не Белл, писал: "В качестве альтернативы, пусть менее вероятной, будет, пожалуй, не слишком опрометчиво отнести древнейшую колонизацию архипелага ариями к дате, совпадающей с временем колонизации самого Цейлона (т. е. к IV или V веку до н. э.), предположив, что она была осуществлена отдельной, но родственной группой тех же искателей приключений, вместо того чтобы предполагать более позднюю прямую иммиграцию с упомянутого острова" (Bell (1940, p. 16).).
Хотя предметом исследования Мэлони был "Народ Мальдивских островов", он подчеркивает, что половину усилий посвятил проблемам истории местной культуры. Ибо, как говорит Мэлони, "она не изучалась, и от взгляда прежних наблюдателей ускользнуло великое многообразие исторических течений, воплотившихся в культуре Мальдивов. Это оказалось также необходимым, чтобы поправить Белла, который потрудился весьма основательно, однако пытался все связать с сингальскими корнями" (Maloney (1980, p. ix, 48).).
