Елена Сахно - Бразилия - страна карнавала и не только
Другая нестареющая песня того же стиля «Шочи дас Менинас» (Xote das Meninas), то есть «танец девушек». В ней поется о сложной семейной ситуации — некая девушка весной перестала есть, спать, учиться… Отец привел ее к врачу, а доктор без всякого осмотра заявил: «Все дело в трудном возрасте этой девушки, от него нет лекарства во всей медицине». Припев:
Ela só quer,
só pensa em namorar.
(Она только хочет, только думает о том, чтобы влюбиться.)
Такие песни звучали в нашем доме. Я тоже подпевала. Добродушие, юмор, наблюдательность и вкус к жизни, выражающийся во внимании к каким-то подробностям, деталям, посредством которых передается настроение, очень свойственны сертанским песням. Это своего рода маленькие спектакли.
В репертуаре группы есть песня о злоключениях деревенской тетки, которая впервые в жизни собралась ехать на поезде, вошла в одну дверь, а в другую вышла, да так и осталась на станции (Trem da Central). Причем мелодия песенки очень приятная, напевная, и в тексте ситуация обыграна так, что невольно видишь мир глазами этой тетеньки, проникаешься к ней сочувствием, но не можешь не улыбнуться.
Кума Себастиана (Sebastiana), которую пригласили плясать на праздник в штате Параиба, а она не умела танцевать; аккордеонист Зе Кашанга, который отказался от гонорара при условии, что хозяин дома найдет другого музыканта, потому что сам он хотел поплясать (песня называется Pisa na Fulô, в дословном переводе — «Наступи на цветок», но исходя из контекста лучше перевести «Шагай по цветам»), и другие — обо всех этих людях сказано в нескольких словах текста песни, но выглядят они очень жизненно.
На мой взгляд, лучшая песня в репертуаре группы — «Бейся, сердце» (Bate corção). Это философское рассуждение о превратностях любви, о том, как трудно любить безответно, будучи неоцененным и непонятым. Несмотря на это, в рефрене поется:
Porque о que se leva dessa vida, corção
É о amor que a genie tem pra dar.
(To, что ценно в этой жизни, сердце <мое>, это любовь, которую ты можешь подарить.)
В сочетании с неспешной, красивой мелодией, грустной и оптимистичной одновременно, песня производит сильное впечатление. Пожалуй, она выражает не только грусть от неразделенной любви, но и бразильский стиль жизни: желание поделиться эмоциями, будь то любовь, радость, наслаждение, восхищение… Даже получать удовольствие от вкусной еды приятнее вместе. Не зря же Малакияс пригласил в гости 40 человек — щедрая душа!
По рекомендации Изис я попала в ансамбль народного танца «Аза Бранка», о чем расскажу в разделе Фестас Жунинас.
Кстати, почему наша, можно сказать, четырехкомнатная квартира сдавалась так дешево — за каких-то 800 реалов, я выяснила в конце мая. В самые влажные месяцы года — май, июнь, июль — с моря где-то в четыре-пять часов утра поднимался сильный туман. Соленая влага пронизывала все, что было в доме. Намного острее чувствовалась предутренняя прохлада. А отсыревшие подушки и матрас за весь день не успевали просохнуть как следует.
Прошло время, я переехала вновь, и на следующий год в этот сезон жила в той же части города, но уже на расстоянии где-то трех улиц от моря. Совсем недалеко от прежнего жилья, но на новом месте перепадов влажности по утрам не ощущалось и вещи не отсыревали.
«Моя твоя не понимает», или Как сплясать африканский танец?
Громко и весело болтая между собой, усталые и довольные уроком, последние ученики покинули танцевальный зал — просторное полуподвальное помещение в бывшем иезуитском монастыре, в котором в наши дни работает школа танцев.
По иронии судьбы, именно в этой школе, лучшей в Салвадоре, наиболее развито направление афро-бразильского этнического танца. А это современный вариант ритуальных плясок языческой религии кандомбле. В здании, которое возводилось с целью быть оплотом христианства в Новом Свете, теперь обучают танцам, посвященным языческим богам — Омолу (Omolu), Иеманжа (Yemanjá), Янса (Iansã), Ошум (Oxum) и другим.
Урок проходит под живую барабанную музыку, магнитофонов учителя африканских танцев не признают. Основу батерии (bateria) — так называется музыкальная группа — составляют трое перкуссионистов, играющих на больших и маленьких барабанах. К ним добавляются музыканты, извлекающие звук из колокольчиков агого (agogô), различных трещоток и «шумелок» (иногда это просто связка высушенных семян какого-нибудь растения), играющие на маленькой гитаре «кавакиньо» (cavaquinho) или на бубне.
Во время некоторых уроков к батерии присоединялся перуанец, музицирующий на гигантской, почти в рост человека, дудке. Густые вибрирующие звуки этого инструмента заставляли, и буквальном смысле, дрожать пол.
Музыка для африканских танцев быстрая, ритмичная, «заводная». Есть, конечно, и медленные плавные композиции, но быстрых гораздо больше. Танцоры входят в раж, и занятия, порой, напоминают массовое камлание. Фактически, в древних стенах монастыря происходит поклонение языческим богам, но никого это не волнует, поскольку в современном Салвадоре язычество и христианство живут мирно. В Бразилии — свобода вероисповедания, и никто не вправе посягать на нее.
Наконец, музыкант Алекс, собиравшийся дольше всех, упаковал барабан в нарядный красно-желто-зеленый чехол и ушел. Настало время для творческой работы. Мы остались в зале: я и учитель танцев Пакито Лазаро, которого я «назначила» своим личным хореографом. К моему удивлению, вместо того, чтобы показать мне приготовленную заранее последовательность движений, мой наставник включил какую-то медленную тягучую этническую музыку (для подготовки не грех воспользоваться и магнитофоном) и начал импровизировать. Я то повторяла за ним, то останавливалась, пока вовсе не растерялась, не зная, что делать.
— Почему такая музыка? — спросила я, когда мелодия закончилась.
— А почему бы ей не быть такой? — ответил Пакито вопросом на вопрос.
— Я хочу совсем другой танец, быстрый, с прыжками… — заговорила я, немножко сердясь, что приходится повторять одно и то же.
— Ты мне об этом уже сказала, — небрежно произнес Пакито.
— И почему мы его не делаем? — удивилась я.
— Потому что у тебя не получается, — категорично и просто сказал учитель.
— Все у меня получается! Вы же сами видели на уроках, разве нет? — возмутилась я. Зеркала еще никому не врали. Я знала, что Делаю движения правильно, быстро и четко. Более натренированно, чем две трети нашей группы. В этом я была уверена, потому что заниматься привыкла серьезно и оттачивать все до мелочей.
