Андрей Шляхтинский - Амазонка: призраки зеленого ада
Поднимаюсь в дом, ложусь в гамак. Черт с ней, с коптелкой. Буду спать. Ну и что, что эти четверо все еще толкутся. Или их уже не четверо? Точно, тот, что в черной сутане, исчез куда-то.
А это еще кто? Лежа в гамаке, замечаю одну новую фигуру. Это явно индеец. Стоит в противоположной стороне от других, шагах в четырех и смотрит прямо на меня. Невысокого роста, чуть более полутора метров, с длинными черными и прямыми волосами, спадающими на спину. Странная кожа, слишком светлая по сравнению со всеми моими лесными знакомыми, но гораздо более темная, чем у меня, даже загоревшего. И оттенок. Желтоватый. Или скорее легкий янтарный. Обнаженный по пояс, кажется в юбке не то из луба, коры дерева льянчама, не то из ткани. Стоит, опираясь на длинную духовую трубку-бодокеру. Через всю грудь крест-накрест перекинуты ленты альинга — украшения из семян и косточек различных растений. Обращаю внимание, что все руки от кистей до локтей покрыты черным рисунком, но, чтобы разглядеть сам орнамент, света луны явно маловато. Лицо пришельца расчерчено тонкими горизонтальными линиями, протянувшимися по щекам через нос до самых ушей. Точно такие же полосы идут от уголков рта. На подбородке линии сходятся, образуя перевернутый треугольник. Грудь охотника тоже исчерчена толстыми горизонтальными полосами.
— Ты кто? — обращаюсь я к пришельцу по-испански, однако тот, не мигая, молча рассматривает меня. — Пит' анги, майманд' анги, уауки, — повторяю свой вопрос на языке лесных индейцев. — Ты кто, откуда ты, брат?
В ответ слышу голос, но такой тихий, что разобрать ничего невозможно.
— Мана уйяуничу. Майманд' анги, — пытаюсь объяснить ему я. — Не слышу, откуда ты?
В ответ охотник едва заметным движением руки указывает на черную стену леса.
— Сачамандачу, — догадываюсь я, — из леса?
Ответный кивок головой. После этого я почему-то теряю всякий интерес к загадочному гостю. Переворачиваюсь в гамаке на другой бок, закрываю глаза. Но любопытство берет верх. Вновь открываю глаза, озираюсь. Оставшаяся троица чертей бесследно исчезла, а маленький серьезный охотник по-прежнему стоит и глядит в мою сторону. Ну да ладно. Вспоминаю, что на руке у меня часы. Хоть и темно, вглядываюсь в циферблат. Но вместо стрелок вижу вспучившееся стекло и перетекающую пузырями воду, неизвестно как попавшую внутрь. Черт-те что! Хорошие были часы, водонепроницаемые! Как же меня угораздило залить их водой? Ладно, утром разберусь.
Рано утром, солнце только выползло на востоке из-за верхушек деревьев, открываю глаза. Мир плывет. Лежу в гамаке, действительно голый. Со стороны «кухни», из-за перегородки, где накануне ночью толпились мои гости, выглядывает маленький индейский мальчишка, лет четырех-пяти. Замечает, что я наблюдаю за ним, и прячется. Опять зажмуриваюсь, притворяюсь, что сплю, и вновь внезапно поднимаю веки. Ребенок на месте, но через мгновение его и след простыл. В голове, дурной после богатой на приключения ночи, рождается мысль, что кто-то из жителей индейской деревни — все уже наверняка в курсе дела — прислал ребенка, чтобы тот незаметно проверил, как дела у меня. Ну да ладно.
Кажется, я уже пришел в себя. Правда, листья на деревьях то и дело вспыхивают изумрудными звездочками да собственное тело видится мне янтарным или, скорее, желтушным, если не считать темно-синих, почти черных отлежанных частей.
Итак, что я теперь знаю о супаи? Какие из них известны мне? Какие знакомы индейцам кичуа с берегов Напо? Начну по порядку.
Туру Супаи, тот, что живет в лесных болотах. У него человеческий облик, он пугает маленьких детей и иногда крадет их души.
Альпа Супаи, дух земли. Сочетает в себе черты как мула, так и человека. Он бродит по сельве и напоминает людям о смерти.
Яку Руна, Водяной Человек. Этот дух может предстать в нескольких обликах, но есть поверье, что он совращает молодых девушек и женщин.
Прекрасная женщина — это Пищку Амарун Супаи. Ее владения — вода. Она похищает молодых юношей, чтобы заставить их служить себе.
Сача Уарми, Лесная Женщина. Она прекрасна, помогает охотникам своими знаниями, но иногда крадет юношей и мужчин.
Чульячаки Супаи, Одноногий. Маленький мужчина с зелеными глазами, одна нога которого деревянная. Говорят, что он помогает могущественным знахарям.
Ингару Супаи. Живет в горах и на высоких холмах. Его сердце находится не внутри, а болтается снаружи. О его присутствии можно узнать по звукам барабана и пронзительным крикам.
Инганду. Это существо, которое появляется во многих обли-чиях, для того чтобы предупредить человека о грядущем.
Дух высоких холмов и гор — Урку Супаи. Бывает, что он пакостит и всячески надоедает людям, находящимся в сельве. Однако, по мнению индейцев, этот супаи не опасен для человека.
Яку Мама — хозяйка вод — предстает в облике анаконды-амарун. Иногда она появляется как радуга на небе. Индейцы верят, что встреча с этим супаи привнесет в их жизнь какие-то важные изменения.
Наконец, Хури-хури Супаи. Он может предупредить об опасности, но чаще приносит людям одни неприятности. Этот дух способен напугать человека до смерти или убить.
Примечание номер одинПришедший утром знахарь первым делом осмотрел мои ладони, казавшиеся мне желтыми, и заключил, что я в полном порядке. Посоветовал отдыхать, несмотря на возражения с моей стороны. Относительно индейца с духовой трубкой-бодокерой сказал, что это был Сача Руна, Амасанга — могучий дух сельвы и ее хранитель, хозяин всех диких животных.
Примечание номер дваСтарик-индеец, живший в соседней хижине и время от времени читавший Святое Писание, объяснил мне кое-что про ребенка, которого я видел утром. По его словам, это был супаи, действительно маленький мальчик, которого другие демоны послали следить за мной: «Ты видел их, они видели тебя. А потом захотели посмотреть, какой ты на самом деле. Им тоже любопытно. Ведь ты новый человек для них».
Ну а в качестве курьеза добавлю, что последующие несколько ночей я спал при свечах и коптелках. Беспричинный страх, что демоны вернутся вновь, не давал мне тушить свет.
Глава третья
Змеи поют по ночам
Этнолог редко остается нейтральным по отношению к собственной группе.
Клод Леви-Стросс, исследовательРовно сутки назад мы — старик, двое мужчин и два мальчика, — лежа в темноте под навесами из пальмовых листьев в верховьях речушки Уируяку, слушали, как серебряным колокольчиком тихонько плачет крошечная, с ноготь мизинца, смоляно-черная лягушечка в ярко-желтых полосках. Ее имя — кануа мама, что с языка индейцев кичуа можно перевести как «хозяйка, дух дерева кануа». Кроха рыдала, оплакивая смерть своего брата — поверженного нами лесного гиганта кануа каспи (дерева седро, как зовут его по-испански). В течение вот уже недели мои друзья — лесные индейцы кичуа с реки Бобонаса — и я строим новое каноэ. И все это время лягушечка тихонько плачет. Что еще остается ей делать, когда мы, в довершение ко всему, разрушили ее дом? Ведь прежде она спокойно жила высоко в кроне рухнувшего лесного гиганта. А теперь? Мы не знаем, что станется с ней. Но семье моего хорошего друга нужно новое каноэ, так что выбор пал не в пользу крошки. Старики говорят, что лягушечка будет кричать каждую ночь до тех пор, пока дерево окончательно не превратится в каноэ и не будет вынесено из глубин джунглей к реке.
