Анатолий Вассерман - Прогулки по умным местам
Дедушка был человеком передовых убеждений. Так, ещё в начале 1950-х он работал в Москве и звал в столицу всю семью. Но к нему не прислушались, и завершал он свой век, как и большинство коренных одесситов, в коммуне, где ему даже не удалось убедить соседей объединить электросети мест общего пользования и убрать из коридоров могучие шкафы. Квартира очень большая, её не успели выкупить, как подоспели более привлекательные дома – новострои. Так что, судя по входной двери в квартиру, там всё без изменений.
Ещё одна забавная деталь: нам запрещалось выходить на балкон – он считался аварийным. В конце концов соседи пробили свою дверь на этот же балкон, потом поставили на нём перегородку, затем на своей части поставили оконные рамы, сделав её закрытой – лоджией. «Аварийный» балкон всё выдержал и стоит до сих пор.
В соседнем доме – ещё один объект, связанный с темой экскурсии: одесское областное базовое медицинское училище. В период нашей молодости в Одессе было три медучилища, теперь – после реорганизаций и слияний – осталось одно. Якоря у входа показывают: оно некогда было с военно-морским уклоном.
Несмотря на значительные заслуги одесского Медина, нельзя не отметить: в определённый период вероятность поступления в него горожан, особенно «из служащих» (а уж «лиц еврейской национальности» и подавно), была строго равна нулю. Так что люди этих категорий, не мыслившие себя вне медицины, избирали долгий путь: медучилище – работа на скорой помощи – мединститут (как правило, не одесский). Так поступили и двое товарищей Владимира. Один теперь живёт в Чикаго, другой – в Сиднее. Несправедливый «запрет на профессию» вряд ли был единственной причиной их отъезда, но уж точно не противодействовал ему.
У Анатолия есть изящное объяснение причин господствовавшей практики. По его мнению, таким способом отсекали тех, кто благодаря хорошему воспитанию и образованию имел заведомое преимущество на экзаменах, дабы выявить тех, кто обладает лучшим потенциалом для дальнейшего обучения. Но тут мы сделаем беспрецедентное для соавторов заявление: так думает только Анатолий, а Владимир считает, что столь тонко рабоче-крестьянская власть не думала, а просто проявляла примитивное недоверие к передовой и образованной части своих граждан.
Мы завершили петлю походов и вновь вышли на Ольгиевскую улицу. Один квартал вниз до Пастера. Слева – дом по Ольгиевской, № 10. В нём жил Главный конструктор ракетно-космической техники, конструктор двигателей наших ракет Валентин Петрович Глушко. Чтобы заинтриговать экскурсантов личностью Глушко, достаточно сказать:
– Вы знаете Главного конструктора ракетно-космической техники Сергея Павловича Королёва? Глушко был его начальником…
Конечно, Валентин Петрович не был начальником СП (так называли Королёва «за глаза» его сотрудники) в то время, когда Королёв руководил подготовкой к запуску первого спутника, а потом и первого космонавта. В это время Глушко был «всего лишь» главным конструктором разгонных двигателей ракет (за тормозные и управляющие двигатели отвечали другие – на своих направлениях тоже главные – конструкторы). Поскольку сотрудничество двух главных конструкторов происходило в постоянной конкуренции[13], Глушко говорил:
– Что такое ракета-носитель? Обыкновенная труба, к которой прикреплены мои двигатели.
Валентин Петрович родился в Одессе в 1908-м году, окончил фактически то же реальное училище, что и Лейба Давидович Бронштейн – впоследствии Лев Троцкий (при Троцком это было училище святого Павла, при Глушко уже IV Профтехшкола имени Троцкого). Затем закончил Лениградский университет и работал в Газодинамической лаборатории (той, что размещалась, как ни странно, в Петропавловской крепости).
В 1936-м году началось сотрудничество Глушко и Королёва – первый разработал жидкостный ракетный двигатель для крылатой ракеты второго.
Начальником Королёва Глушко был в Казани, когда отбывал срок в должности главного конструктора КБ спецотдела НКВД[14] при моторном заводе № 16. Собственно, именно Глушко «вытребовал» Королёва – тоже заключённого, работавшего в подчинённом НКВД авиационном конструкторском бюро на верхнем этаже главного корпуса Центрального аэрогидродинамического института – на это предприятие. Затем обоих направляют в Германию – собирать всё, что связано с немецкой ракетной программой, причём Глушко командируется в звании полковника, а Королёв – подполковника.
Но потом – в совете главных конструкторов – Королёв занимает лидирующее положение. Именно с ним прежде всего связаны непревзойдённые успехи советской космической программы: первый спутник, первый научный спутник, первый снимок невидимой стороны Луны и, наконец, первый человек в космосе.
Глушко занимает пост Королёва в мае 1974-го – через 8 лет после смерти СП и после снятия с этой должности соратника Королёва Василия Павловича Мишина. При этом путём слияния ОКБ, основанного Глушко, и КБ, руководимого ранее С. П. Королёвым, создаётся НПО «Энергия».
По инициативе Валентина Петровича свёрнуты работы по лунной ракете Н-1. Технически значимых причин для такого решения немало. Но многие специалисты, знающие характер Глушко, полагают: хватило бы и того, что на Н-1 стояли, да ещё в громадных количествах (30 на 1-й ступени, 8 на 2-й, 4 на 3-й, 1 на 4-й) двигатели КБ Николая Дмитриевича Кузнецова (до того занимавшегося только авиамоторами; известнейший из них – турбовинтовой НК-12 – использован на грузоподъёмнейшем в своё время – до 80 тонн полезной нагрузки – транспортном самолёте Ан-22, летающем по сей день стратегическом бомбардировщике Ту-95 и его пассажирском варианте Ту-114).
Вместо Н-1 по предложению и под руководством Глушко создана многоразовая космическая система «Энергия». Увы, неурядицы перестроечного и постсоветского времени позволили всего однажды – 15-го ноября 1988-го года – использовать её для вывода в космос полезной нагрузки – тоже многоразового и тоже добравшегося до космоса лишь однажды, да ещё без экипажа, корабля «Буран». Глушко возглавлял работы по совершенствованию пилотируемых космических кораблей «Союз», грузового корабля «Прогресс», орбитальных станций «Салют», созданию орбитальной станции «Мир».
Как и положено человеку такого масштаба, Валентин Петрович был честолюбив. Рассказывают: он лично выбирал место для бюста, положенного ему как дважды Герою Социалистического труда, и остановился на Приморском бульваре Одессы около Воронцовского дворца. Почётнее не придумаешь. Бюст министру обороны СССР – тоже уроженцу Одессы – Родиону Яковлевичу Малиновскому установлен, пожалуй, в чуть менее престижной точке. Но Валентин Петрович немного перестарался – в связи с задачей сохранения исторического облика бульвара бюст перенесли в спальный район города и установили в начале улицы, носящей имя академика Глушко. Опять точная одесская топонимика – улица перпендикулярна улице академика Королёва.
