Василий Юнкер - Путешествия по Африке
Деревни негров бор состоят из хижин, расположенных в более или менее определенном порядке или разбросанно. Эти хижины представляют собою круглые низкие строения с земляными и глиняными стенами, покрытые соломенной крышей конической формы. Многие хижины имеют небольшую открытую спереди пристройку, рекубу, которая так же, как и входная дверь высотой в два фута, закрывается циновками.
«Измаилия», после того как все было погружено и на борт были приняты пленные негры, поплыл назад по направлению к станции Бор.
Солдаты с зерном и туземцы были здесь высажены на берег, а мы продолжали наше путешествие в Ладо. В течение дня мы проплывали мимо многих прибрежных негритянских селений. Они казались вымершими. Очевидно, при нашем появлении туземцы из страха прятались. Только после того, как пароход проплывал мимо, из-за хижин показывались отдельные фигуры.
Вечером я увидел табун лошадей, купающихся в Ниле. Из-за многочисленных мелей нам пришлось ночью бросить якорь. На следующий день поездка была также затруднена. Мы часто наталкивались на мели и потеряли много времени. Несмотря на это, мы все же уже 7 ноября вечером, после 17-дневного путешествия, прибыли в Ладо. В тот же вечер я смог передать предписание Гордон-паши врачу управления д-ру Эмин-эфенди {14}.
Доктор Эмин-эфенди оказался очень образованным человеком. Я узнал от него, что он учился в Берлине. Кроме французского языка, на котором мы тогда разговаривали, он знал многие восточные языки. Он только недавно вернулся из поездки в Буганду {15}, к ее правителю Мтезе, которого посетил с дипломатической миссией по поручению губернатора. По распоряжению Гордона, эфенди должен был ехать на пароходе «Измаилия» в Хартум. Поэтому я мог пробыть с ним только несколько дней.
На нашем пароходе прибыло в Ладо много писарей и правительственных чиновников. Чтобы расселить всех этих людей, не хватало хижин. Однако, поскольку многие покидали Ладо, чтобы вернуться в Хартум, квартиры должны были освободиться. Пока же вновь прибывшим предложено было остаться на пароходе.
Меня и моих людей постигла та же участь. Эмин-эфенди был настолько любезен, что предложил мне занять его усадьбу, как я называю обнесенную забором группу хижин — туку-лей, которая обычно служит жильем для одной семьи. Пока помещение приводилось в порядок, я оставался на борту парохода. Почти ежедневно по вечерам собирались грозовые тучи, и это часто заканчивалось дождем. Для меня лично дождь пошел очень не вовремя — когда я оставил свои вещи на палубе парохода, с тем чтобы на следующий день перенести их в приготовленную для меня хижину; ночью началась такая непогода, какой я никогда в своей жизни не видел. Дождь потоком лил всю ночь напролет до утра. Потолок в салон-каюте стал протекать, и я не мог найти сухого места, чтобы лечь спать.
Тринадцатого ноября я, наконец, переехал в предназначенный мне тукль. Мой в значительной степени промокший багаж был перенесен в новое жилище толпой негров бари. Как только я сошел с парохода на берег и устроился в хижине, мое состояние улучшилось, я обрел равновесие; так как я намерен был ехать дальше с караваном в Макарака, то вынужден был в ожидании его задержаться в Ладо.
Предоставленное мне обстоятельствами время я использовал для собирания зоологических и этнографических материалов. Я наблюдал туземцев, живших вокруг станции — негров бари. Однако их замкнутость и нежелание вступать в общение не дали мне возможности увеличить мою коллекцию. Все усилия раздобыть через негров рыб и черепах оказались напрасны. Проживающие в этой местности бари, в связи с недавним освоением станции Ладо, примерно около двух лет назад, еще не побороли в себе страха и недоверия к египетскому гарнизону и вели себя, как настоящие первобытные люди. Никто из них не знал арабского языка. Иначе обстояло дело в Гондокоро, где в течение многих лет находилось египетское население и сказалась работа католических миссионеров. Со времени захвата египетским правительством прежних торговых зериб и основания новых военных станций бари, говорящие по-арабски, были взяты на службу. Среди других подвластных египетскому правительству негров они образовали особую группу и были использованы в качестве драгоманов — переводчиков, посредников и надзирателей. Постепенно среди туземцев, населяющих окрестности станций, стали появляться люди, готовые променять свою довольно относительную свободу на сравнительно обеспеченное существование, которое давала им служба в качестве переводчиков.
После непродолжительного знакомства с бари я установил, что их неприступность объясняется своеобразным характером их племени. В этом отношении они сильно отличались от макарака, с которыми я познакомился позднее. В то время как с последними я легко вступил в общение и они мне приносили всевозможные мелкие изделия их производства, я от бари, несмотря на все мои старания, ничего не мог добиться. Они приходили ко мне, правда, ежедневно в тукль, но только для того, чтобы просить пищи, показывая на свой всегда пустой живот. Если им предлагали выполнить какую-либо работу или если у них пытались что-либо купить из их украшений — ожерелья из собачьих или львиных зубов, железные кольца или браслеты, украшенные клыками кабана Phacochoerus africanus, они от этого уклонялись. Эти выполненные с известным искусством, особенно кузнечной работы, украшения составляли единственную одежду мужчин бари.
Большинство мужчин — высокого роста, со стройными фигурами и удлиненными конечностями, преимущественно худые. Наоборот, среди женщин преобладают очень упитанные, редко высокие, чаще ниже среднего роста. Бари по своему внешнему облику относятся к группе длинноногих с темно-коричневой кожей нильских негров, которые населяют низколежащие, подвергающиеся ежечасным наводнениям болотистые страны по берегам Бахр-эль-Абиада и его притоков. Из них, например, ниуак, обитающие у Собата, как мне кажется, представляют восточно-пограничное племя. Главные представители этой группы — нуэр и различные племена динка или джанге, например, кич (джемид, лау), эл-лиаб, бор по Бахр-эль-Джебелю, этот, агар и рохль, или роль по Бахр-эль-Газалю. Далее многолюдные, также распадающиеся на многие более мелкие племена, бари, из которых наиболее значительны чир (тшир) на севере, собственно бари, обитающие вокруг гор Ладо и Белиниан в середине и ни-амбара на западе. Шиллуки, распадающиеся на многие большие, далеко отстоящие друг от друга ветви, также должны быть причислены к этой большой группе негров, по всей вероятности, населяющих до сих пор места их первоначального обитания. К северным шиллукам, места поселения которых простираются до 12° северной широты, примыкают на западе джур на Бахр-эль-Газале; на юге представителями этой группы являются негры шули.
