Вадим Листов - Отавало идет по экватору
Такой туризм - полбеды. Наибольшую же опасность представляет туризм "пиратский", когда богатые американцы на собственных яхтах и даже небольших пароходах приплывают на острова и бросают якорь где пожелают. Организовать охрану островов, разбросанных на огромной площади, просто невозможно. Вот этот-то "пиратский" туризм и беспокоит больше всего эквадорские власти.
И в других районах мира ущерб, наносимый туризмом, бывает очень ощутим, но на Галапагосах он смертелен в прямом смысле слова. Ученые установили, что мусор, оставленный туристами, был причиной гибели сотен морских черепах, проглотивших пластиковые пакеты. Морские львы ломают зубы, повреждают пасти, хватая жестяные банки из-под консервов. Игуаны, привыкшие пожирать все, что им попадется, заглатывают окурки и бумажки, тюбики из-под зубной пасты и картонные упаковки различных кремов. Растительность тоже страдает, ибо "дикие" туристы случайно топчут реликтовые растения.
По инициативе Дарвиновского центра на архипелаге постоянно ведется работа по воспитанию туристов. На островах можно увидеть большие фанерные щиты с надписями на многих языках: туристов просят не вытаптывать растительность, не слишком приближаться к животным и птицам, не пугать их и, главное, не кормить и т. д. Но подобные предупреждения действуют не всегда.
Сдержать иностранный туризм трудно по множеству причин. Жители островов, например, которые быстро усвоили, что туризм - это курица, несущая золотые яйца, хотели бы получать от этой курицы как можно больше доходов. Поэтому на правительственные учреждения и Дарвиновский центр нарастает давление как со стороны туристических компаний, так и со стороны местного населения, которое связывает с туризмом перспективы хозяйственного развития архипелага. Это давление привело к открытию для посещения туристами 44 зон Национального парка.
Формально правительство Эквадора запретило строительство на Галапагосах новых отелей, ограничило туристическую рекламу островов и их фауны, лимитировало доступ туристов. Но на деле осуществить эти решения в условиях капитализма далеко не просто. Ведь туристическим бизнесом живут не только компании, организующие поездки на острова, но и эквадорские военные круги. Единственная авиакомпания, самолетам которой разрешено летать на Галапагосы, - это TAME ("Эквадорский военно-воздушный транспорт"), и она с успехом пользуется своим привилегированным положением: начиная с 1978 года, когда TAME открыла регулярное сообщение между Гуаякилем и Бальтрой, она выполняет ежегодно 120 рейсов. Разумеется, акционеры TAME действуют не в одиночку, а в тесном союзе с туристическими компаниями, среди которых главным китом считается "Метрополитен туринг".
В Пуэрто-Айора я познакомился с владельцем шхуны "Нептун" сеньором Маккиавело. Собеседником он оказался чрезвычайно интересным, и мы вели долгий разговор о проблемах туризма - сначала на берегу, а потом и на борту "Нептуна".
- Туристский поток на Галапагосы течет круглый год, но разгар сезона - с октября по июнь, - рассказывал Маккиавело. - Нам приходится труднее, чем другим компаниям. Мы только-только начинаем осваивать рынок, тогда как у компании "Галатурс", к примеру, уже накопился опыт, ее плавучий отель "Буканеро" не простаивает. А про "Метрополитен" и говорить не приходится: ее яхта-отель "Дельфин" плавает в этой зоне более десяти лет, компания располагает сетью агентов по туризму и в Кито, и в Гуаякиле. Тут все вращается вокруг "Метрополитен"...
Почти монопольное положение компании позволило ей добиться от властей - вопреки действующим запретам и, разумеется, "в порядке исключения" - разрешения на строительство в Пуэрто-Айора гостиницы на 30 номеров.
...Хорхе Ариас решил показать мне засохшее дерево - чудо природной скульптуры, находящееся у гостиницы "Галапагосы".
Во дворе гостиницы мы сталкиваемся с высоким, седым, сухопарым человеком. Это владелец гостиницы американец Форест Нельсон.
- Пришли полюбоваться "Пеликаном", - говорит Ариас.
- А-а... - неопределенно тянет Нельсон. - Это хорошо. Воспользовавшись паузой, интересуюсь, как обстоят дела с туризмом.
- Жаловаться нельзя, - оживляется Нельсон. - У меня в отеле тридцать мест, и свободных почти не бывает. Сейчас вот занялся расширением гостиницы. - Он кивает на кучи песка и щебня возле дорожки, ведущей к массивному двухэтажному зданию. - Сколько стоит номер? Шестьсот долларов в неделю с туром через "Метрополитен". Я живу в Пуэрто-Айора больше двадцати лет. Но дела пошли хорошо только после того, как сюда стала регулярно летать TAME.
- А как поживает ваша радиостанция? - кивает Ариас на паутину проводов над крышей дома.
- В порядке, - сухо отвечает американец и, кивнув на прощание, удаляется.
"Пеликан" оказался засохшим деревом, многократно и безжалостно самой природой скрюченным и вывернутым наизнанку: корневище с возвышавшимся над землей огромным выплавком представляло собой постамент, а тонкий крученый ствол-опору венчал "Пеликан, заглатывающий рыбу" - сходство было поразительное, тем более что контуры "скульптуры" четко вырисовывались на фоне усыпанных золотистыми цветками акаций.
Чуть дальше на прибрежном песке стояли другие подобные "скульптуры", но только с пышными зелеными кронами. К серым камням, щедро рассыпанным между деревьями, прилипли десятки наземных игуан. Это еще один редкий вид, спасенный от уничтожения, и он заслуживает того, чтобы сказать о нем особо.
Наземные игуаны - такие же "драконы" с гребнем из колючек на спине, как и морские. Но в отличие от морских они окрашены в более яркие цвета, тело у них длинное (около метра и больше), а хвост - более округлый, и на лапах нет перепонок. Они обитают не на всех островах, а лишь в центральной части архипелага. Сухим зонам предпочитают влажные, но в воду не погружаются, так как плавать не умеют. Это обстоятельство оказалось для них роковым: одичавшие собаки и свиньи легко расправлялись с неповоротливыми, медлительными "драконами".
- Идем же, идем дальше, - торопит меня Хорхе. - Ты этих родичей динозавра вдоволь насмотришься у Ангемайера.
"Дом игуан" - другое чудо Пуэрто-Айора - стоит неподалеку от зданий Дарвиновского центра. Его владелец - немецкий поселенец Карл Ангемайер, которого здесь зовут на испанский лад дон Карлос. Он обосновался на Санта-Крусе еще до второй мировой войны, бежав от германского нацизма, и с первых дней стал приручать игуан. Сначала общение человека и ящеров было забавой, теперь же это необходимость, вошедшая в жизнь и дона Карлоса, и его питомцев: ежедневно больше сотни игуан направляются к дому Ангемайера и ждут, пока он не вынесет им пищу, и дон Карлос пунктуально выполняет свои "обязанности".
