Владимир Динец - Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников
Я следил за первым крокодилом и потому только в последний момент увидел еще двух, прятавшихся под водой на другой стороне тропинки. Я уверен, что они заранее заняли позиции, увидев приближавшуюся по тропе свинью. Когда она свернула в воду, то побежала прямо на них. Уже темнело, и мне трудно было разглядеть, что произошло: раздался громкий всплеск и свинья исчезла, не успев издать ни единого звука. Первый крокодил перебежал через тропинку, чтобы присоединиться к двум другим, и все они погрузились в черную воду лагуны.
Волки и львы довольно часто загоняют добычу в засаду, но ни один зоолог никогда не наблюдал такого поведения у рептилий. Мое наблюдение было одиночным, поэтому я был уверен, что никогда не смогу опубликовать его в научном журнале. Ведь я не мог знать наверняка, что крокодилы координировали между собой свои действия. Может быть, два крокодила поменьше просто случайно оказались в нужном месте в нужное время? У меня сложилось впечатление, что вся охота была отлично спланирована и разыграна, как по нотам, но я никогда не смог бы убедить в этом редактора журнала и рецензентов статьи. А чтобы еще раз увидеть подобное, могло понадобиться много лет.
Год спустя один из читателей моего блога в ЖЖ прислал мне отсканированную страничку из дневника Николая Миклухо-Маклая, гениального русского антрополога XIX века. Миклухо-Маклай был одним из первых последователей Дарвина, но и первым ученым, понявшим, какие трагические последствия могут иметь попытки применять теорию Дарвина к человеческим отношениям. Он провел много лет среди коренных жителей Новой Гвинеи и своими революционными исследованиями доказал, что все современные люди относятся к одному виду. До его работ в науке преобладала точка зрения, согласно которой все “цветные” представляли собой промежуточные ступени эволюции между обезьяной и белым человеком.
В своем дневнике Миклухо-Маклай описал групповую охоту гребнистых крокодилов, показанную ему местным охотником. Большой крокодил мощными взмахами хвоста раз за разом гнал рыбу на отмель, а мелкие, более шустрые крокодилы ждали у берега, готовые схватить зажатую в угол добычу
Через несколько лет в пойменных болотах реки Перл в Луизиане мне удалось увидеть практически идентичную групповую охоту семерых миссисипских аллигаторов, собравшихся в небольшом лесном озере. Аллигаторы покрупнее раз за разом выгоняли косяк сомов на отмель, где рыбу перехватывали аллигаторы помельче. К тому времени ученые стали намного шире пользоваться социальными сетями. Я опросил коллег через “Фейсбук”, и мне прислали описания очень похожих – иногда до мелочей – наблюдений, сделанных в Джорджии, Австралии, Венесуэле и Ботсване. Наконец-то я смог доказать, что крокодиловые способны взаимно координировать свои действия во время охоты и брать на себя разные роли – загонщиков или ждущих в засаде. До выхода моей статьи такие сложные методы охоты были известны менее чем у десятка видов животных, в том числе у шимпанзе, львов, дельфинов и косаток. Еще один интересный способ охоты, описанный в моей статье, – загон по кругу, прежде известный только у дельфинов и китов-горбачей. Я наблюдал его в национальном парке Яла на Шри-Ланке. Несколько болотных крокодилов образовали кольцо вокруг косяка рыбы и плавали друг за другом, постепенно уменьшая радиус. Согнав рыбу в плотный ком, крокодилы начали по очереди “срезать” круг, проплывая через центр и хватая рыбу из косяка. Они продолжали этим заниматься, пока не переловили почти весь косяк.
Казалось бы, такие хитроумные хищники должны пожирать людей каждый день, опустошая деревни и целые провинции. Но, как показало проведенное Брэндоном Сиделау исследование местных газет, гребнистые крокодилы убивают всего около ста человек в год (что, однако, намного больше, чем считалось раньше). Одна из причин – многие крокодилы все еще боятся человека после десятилетий массовой охоты; другая – в мангровых зарослях живет не так уж много людей.
Тем не менее даже самая страшная история про крокодилов может оказаться правдой. Известно немало случаев, когда шхуны, объезжавшие острова Меланезии для сбора копры, опрокидывались в прибое и никому из команды не удавалось доплыть до берега. Миклухо-Маклай приводит рассказ местных жителей о свайной деревне на северо-востоке Новой Гвинеи, которую во время сильной грозы затопило до уровня полов хижин; крокодилы стали вламываться в дома и разорвали на куски всех обитателей, кроме ребенка, спрятавшегося в большой корзине. А самая жуткая история – хроника сражения за остров Рамри у берегов Бирмы (ныне Мьянмы), произошедшего в 1945 году. Четыреста вооруженных до зубов японских солдат попытались ускользнуть от наступавших британско-индийских войск, пройдя через мангровое болото. Ночь выдалась безлунная, крокодилов там было много, и до рассвета дожили всего несколько человек.
Гребнистые крокодилы порой нападают на дайверов под водой. Нильские крокодилы и миссисипские аллигаторы тоже иногда так делают, но подобные случаи исключительно редки. Я несколько раз встречал под водой излишне любопытных аллигаторов и крокодилов и всегда заставлял их отвернуть в сторону, поплыв прямо на них. Но я никогда не пробовал проделать это с крокодилом больше пяти метров в длину – и надеюсь, что не придется.
Тем временем со мной случилась странная вещь. Я всерьез заболел. В путешествиях со мной такого обычно не бывает: единственным исключением за последние двадцать лет была мимолетная малярия в Кении. Но на Молукках я заметил, что несколько царапин на ноге никак не заживают. Вскоре они превратились в довольно жуткого вида нарывы. Все лимфатические узлы распухли и очень болели; температура подскочила так, что я едва мог ходить. Симптомы были до смешного похожи на бубонную чуму, хотя, конечно, это был банальный стафилококк. Почти всю свою аптечку я оставил Стасе с Шурой, потому что они собирались еще долго путешествовать по Индонезии. Оставшиеся у меня антибиотики не помогали.
К счастью, в это время управляющий дайв-курортом на островах Раджа-Ампат пригласил меня на несколько дней в гости при условии, что я напишу про курорт статью в российский журнал. Чистая вода коралловых рифов оказала магическое воздействие: все нарывы зажили за три дня. Правда, так много ткани успело отмереть, что в ноге остались глубокие дырки. Шрамы от них было видно еще несколько лет.
Архипелаг Раджа-Ампат представляет собой россыпь высоких известняковых останцев, торчащих из моря поодиночке или группами и окруженных кольцами коралловых рифов. С воздуха они кажутся слишком красивыми, чтобы быть настоящими, словно нарисованный на компьютере инопланетный пейзаж для фантастического фильма. Рифы Раджа-Ампат – самая богатая морская экосистема Земли. За одно часовое погружение с аквалангом можно увидеть несколько сот видов рыб. Я чувствовал себя полным идиотом из-за того, что поехал туда всего на несколько дней и без Насти.
