Иржи Ганзелка - Африка грёз и действительности (Том 1)
Название «Хартум» по-арабски означает «хобот» и происходит от формы мыса у места при слиянии Белого и Голубого Нила. На противоположном берегу находится вторая половина самого большого города Судана, состоящего из двух частей. Это — Омдурман, соединенный с Хартумом мостом современной конструкции. В нем сейчас свыше 120 тысяч жителей, почти исключительно мусульман. Этот крупнейший город Судана живет совсем иной, нетронутой европейским влиянием жизнью. Его жители говорят по-арабски точно так же, как и люди на узких зловонных уличках марокканского Феса, шумного Танжера, алжирской Касбы или каирского квартала Муски, хотя отдельные диалекты и отличаются друг от друга.
Омдурман, без сомнения, самый привлекательный и самый чистый город арабской Африки. Суданцы на его улицах улыбаются вам на свой особый манер, показывая улыбкой, что они считают вас гостем в своей стране, а не врагом. Улицы Омдурмана несравненно чище улиц любого другого города арабского Востока. Когда вы проходите мимо рынка, где торгуют овощами и фруктами, вам кажется, что вы в зоологическом саду. Но это, разумеется, лишь на миг, пока вы не рассмотрите вблизи продавцов, которые стоят за высокой железной изгородью и подают через нее товар покупателям. Покупатели могут рассматривать товар только сквозь решетку изгороди и уже не смеют возвратить его, если до него дотронутся. Так санитарные органы ограничивают распространение болезней. И продавцы и товары перед открытием базара подвергаются очень тщательному санитарному осмотру.
Английская администрация, безусловно, принесла самому большому суданскому городу существенное улучшение санитарных условий. Мы часто видели, как английские представители пытались проломить стену недоверия, которая стоит между ними и представителями мусульманского Омдурмана. Действительная столица Судана, Омдурман, являет собой как бы заряд динамита, от которого заботливо и осторожно удаляют фитиль. Еще полстолетия тому назад от его стен ринулась на армию Китченера лавина в 60 тысяч фанатичных дервишей. Суданский народ до сих пор не забыл о них. Поэтому ему надо дать почувствовать, что новые правители пришли с добрыми намерениями. В нем дремлет страшная сила, и англичане это хорошо понимают.
Характерную особенность Омдурмана представляют его ремесленные мастерские. Мастера золотых дел в открытых лавках чеканят на мягком металле фантастические узоры, один тоньше другого. У них нет ни образцов, ни моделей. Врожденные способности, унаследованные от предков, направляют их искусные руки, создающие причудливые орнаменты чрезвычайно тонкой работы. В тесном трудовом содружестве с ними живут чеканщики по серебру. Маленькие молоточки, долотца, керны и резцы ловко превращают полоски серебра в тонкие, как паутина, филигранные пряжки, брелоки, серьги, цепочки, кольца, браслеты, спирали и фигурки. Прутик раскаленного серебра, который помощник вращает над небольшим горном перед тем, как подать его старому, бородатому, на вид семидесятилетнему мастеру в очках, превращается в руках старца в богато украшенную спираль. Скоро, возможно, ее унесет суданская красотка на лодыжках босых ног.
Долго стояли мы около девятилетнего мальчика, под руками которого на примитивном рабочем столике вырастали фигурки верблюдов, газелей, слонов, ослов, крокодилов и носорогов, а также браслеты из мелких скарабеев, пряжки к платьям, ножи для разрезания конвертов, вееры и ручки, брошки и застежки. Материалом, из которого родилась вся эта сказочно тонкая красота, которой мы любовались перед этим в витрине мастерской, была слоновая кость. Охота за рабами и безудержное истребление слонов еще столетие назад ассоциировались с Суданом в представлении белых. Теперь это безвозвратно ушло в прошлое, как и корабли, груженные слоновыми бивнями из Судана, за которые на европейских рынках платили головокружительные суммы. Слоновая кость исчезает теперь понемногу под руками резчиков в Омдурмане, улыбающихся и трудолюбивых.
Мы возвращались в Хартум вдоль трамвайной линии. Над нашими головами кружились 15 серебристых самолетов, о прилете которых накануне сообщили суданские газеты. Вечером мы встретились с командиром эскадрильи, шведским инструктором авиации Эфиопии., который совершал перелет с новыми машинами из Стокгольма в Аддис-Абебу.
Одновременно со шведскими летчиками на хартумском аэродроме приземлился самолет «Британской трансатлантической компании», пролетающий здесь ежедневно по пути в Кейптаун. А незадолго до этого стартовал в обратном направлении французский самолет, возвращающийся с Мадагаскара в Париж. Заголовок самой крупной английской ежедневной газеты в Хартуме «Судан стар» гласит: «Хартум — узел воздушных путей Африки», — и действительно, Хартум, «город слоновьего хобота», становится сейчас узлом воздушных путей Африки. В то же время он остается тем узлом, где переплетаются интересы двух империй, звезды которых закатываются. Под его взлетными дорожками заложен динамит.
Фитиля пока еще нет.
Молодые суданцы в анатомических залах
По данным суданской статистики, читать и писать умеют около 13 процентов населения страны. Но это — официальная статистика!
Между тем вы узнаете, что школы в Судане посещают едва 90 тысяч учеников, то есть немногим больше одного процента населения страны. Нам захотелось поближе посмотреть, как выглядят имеющиеся в Судане школы.
Нас пригласили осмотреть частную школу Ахфад в Омдурмане. В ней сейчас учится несколько сот учеников, начиная от самых маленьких, занимающихся в детском саду, и кончая взрослыми студентами, которые быстро набрасывают на доске формулы углеводородных соединений.
Когда мы с директором школы вошли в класс, из-за низких парт в восьмиугольном классе поднялись 50 маленьких смуглых суданцев. Арабская учительница встретила нас смущенной улыбкой и несколькими английскими приветствиями.
По стенам класса были развешаны картинки, в большинстве своем вырезанные из газет и иллюстрированных журналов. На них изображались самолеты, подводные лодки, автомобили и мосты, а рядом — части одежды и человеческого тела, животные, деревья и мечети. Над каждой картинкой стоял арабский знак заглавной буквы, с которой начинается наименование изображаемого предмета. Когда маленький мальчик с лицом цвета черного дерева и крепкими белыми зубами ходил вдоль стены с указкой в руке и быстро отвечал арабскую азбуку по картинкам, мы вспомнили «Школу в картинках» Коменского.
— Алиф, ба, та, за, джим, га, ха… — отчетливо произносил он, в то время как указка прыгала вдоль стены.
