Льюис Котлоу - Занзабуку
Мы пробирались по еле различимой звериной тропе сквозь высокую траву и густой кустарник. Вдруг послышалось печальное блеяние, шелест листьев, и затем впереди нас тропу пересек леопард, державший в пасти небольшое животное.
Следом появились две антилопы-роан, самец и самка, и мы поняли, что они преследуют хищника, утащившего их детеныша, и пытаются спасти своего «бэби». Возбужденные животные не заметили нас, и мы свернули в чащу вслед за антилопами, надеясь узнать, чем все это кончится. Скоро мы нашли отца и мать. Они потеряли след хищника и просто бродили по лесу в поисках похищенного детеныша. Они уже отчаялись найти маленькое существо, столь дорогое их сердцам, и у них был очень печальный вид.
Во время поездок по долине мы три раза обнаруживали стоянки браконьеров, только что покинутые обитателями, которых, очевидно, спугнуло наше приближение. Костры еще горели, и над ними висело коптившееся мясо.
Браконьеры доставляли Эйсу немало хлопот. Население плато, ограничивавшего долину, значительно увеличилось за последние годы, и на берегах реки, немного выше контролируемого района, появились новые селения. Дичи же на плато становилось все меньше и меньше, и охотники в поисках добычи проникали в запретный район. Они охотились на всех животных, пригодных в пищу, и Эйсу приходилось прилагать много усилий для защиты животных от браконьеров.
Эйс рассказал мне о мертвом слоне, незадолго до нашего приезда обнаруженном им в долине. Сначала он подумал было, что животное убили браконьеры и лишь приближение инспектора помешало им вырезать бивни или разделать тушу. Но, осмотрев тушу, он не обнаружил следов насильственной смерти. Оба бивня оказались треснутыми у основания и тронутыми гнилью, вероятно, слон умер от старости и болезни бивней.
Позже, внимательно осмотрев череп слона, Эйс обнаружил между бивнями большую трещину около фута длиной. Было ясно, что она образовалась очень давно, так как уже успела вырасти новая ткань, затянувшая трещину. Однако чашечки, куда входят основания бивней, были в два раза большего размера, чем обычно, а на их стенках виднелись многочисленные мелкие трещинки и следы застарелых воспалительных процессов. Старый слон много лет назад участвовал в жестокой схватке и с тех пор мучился от невыносимой боли в гниющих бивнях. Это был, вероятно, очень озлобленный зверь, и Эйс порадовался, что ему не пришлось встретиться со старым бродягой раньше.
Перед прощанием с долиной Мара мне хотелось заснять сцену, наглядно показавшую бы зрителям все богатство, разнообразие и великолепие животного мира Африки. Конечно, я мог достичь этого умелым монтажом фильма — скомпоновав один за другим кадры с зебрами, слонами, львами, бегемотами, носорогами, антилопами и многими другими животными. Но мне хотелось снять такую сцену, в которой участвовало бы одновременно возможно больше животных — сколько может уместиться в одном кадре. Мне хотелось втиснуть в маленькую рамку моего киноаппарата с 35-миллиметровой пленкой дюжину различных видов животных. И я хотел заснять их в движении, вернее, во время панического бегства.
Я обсуждал с Эйсом эту сцену несколько раз. Он не возражал против того, чтобы испугать животных. Ведь они просто обратятся в бегство, а когда как следует пробегутся и оправятся от внезапного испуга, успокоятся. Все это не причинит им никакого вреда. Труднее оказалось решить другую проблему — как снять их крупным планом, не подвергая опасности операторов. Стадо животных, совершенно безобидных в одиночку, обратившись в бегство, в мгновение ока растопчет вас, если вы очутитесь на его пути.
В долине Мара обитали огромные стада животных. Вспугнув их, мы смогли бы любоваться грандиознейшей картиной, но заснять ее на кинопленку было бы очень нелегко. Следовало бы найти не просто большое стадо, но стадо, состоявшее из различных животных, или же несколько стад, и все они должны были поместиться в рамке объектива нашего аппарата. Местность, где предполагалось вести съемку, должна была просматриваться со всех сторон и быть хорошо освещенной солнцем. Следовало правильно выбрать позицию для операторов и наконец все устроить так, чтобы испуганные животные промчались бы как раз перед объективами аппаратов.
Для выполнения нашего замысла требовалось много людей. Эйс отправился в деревню на плато и привел пятьдесят африканцев на роль загонщиков. С их приходом возникла новая проблема — всех наших новых помощников нужно было кормить, а добыть пищу можно было только охотой. Поэтому пришлось разрешить им охотиться в долине.
Когда все предварительные приготовления закончились, мы посадили африканцев в автомобили и отправились на разведку. Мы объехали почти все открытые равнинные участки района, где паслись крупные стада и где мы видели множество животных — в одном месте огромное стадо зебр, в нескольких милях от него большое стадо антилоп-эланд и т. д.
Наконец на открытом участке близ подножия плато мы нашли то, что искали. На сравнительно обширной равнине паслись стада зебр, гну, импала, томми, топи, множество эланд и даже антилопы-роан и водяные козлы. Эйс быстро оценил топографию места и определил, в каком направлении должны побежать испуганные животные. В тылу у животных высился отвесный склон плато, а с двух сторон равнину окаймляли густые леса. Очевидно, животные устремятся в проход между зарослями.
Прежде всего мы наметили наиболее удобные позиции для операторов. Одного из них мы поместили на наспех сооруженный настил среди ветвей дерева, второго — на невысокую скалу. Затем мы тряслись около часа в грузовиках, развозя на исходные позиции загонщиков. Они разместились полукругом у кромки леса, лицом к проходу между деревьями. После этого Эйс и я вернулись к центру кривой линии загонщиков и приготовились к началу операции. Эйс уселся в джип, а я залез в вездеход в нескольких сотнях ярдов от него. По сигналу Эйса — он махнул шахтерской фуражкой, с которой никогда не расставался — мы медленно двинулись к стадам.
Соседние загонщики, увидевшие это, тоже вышли из-под укрытия деревьев и передали условный сигнал своим товарищам.
Ближайшие к нам животные тревожно обернулись и стали уходить от нас. Хотя пока все шло медленно и спокойно, я весь напрягся. Мы боялись вспугнуть животных преждевременно, так как если они обратятся в бегство раньше, чем все стада сгрудятся в одну кучу, сцена их бегства не произведет на зрителей должного впечатления.
Автомобили медленно продвигались вперед, и с той же скоростью шли загонщики. Стадо топи рысцой приблизилось к зебрам и гну. Солидные эланды передвинулись поближе к импала и томми, которые уже жались друг к другу. Все шло по намеченному плану. Окруженные животные, отступая в центр стягивавшегося кольца, сбивались в одну кучу. И вдруг трусливых антилоп-роан охватил безудержный страх, и они обратились в паническое бегство. Их примеру последовали томми, и через несколько мгновений паника распространилась на все стада. Вид массы животных, мчавшихся по равнине, был столь потрясающим, что я, всецело захваченный этим зрелищем, чуть не забыл прибавить скорость и корректировать направление бегства стад. Всего в сотне ярдов впереди неслось пять или шесть тысяч животных. Грациозные прыжки импала напоминали движения балерин, от тяжелого скока эланд гудела земля, томми все быстрее и быстрее махали своими хвостиками, а рядом с ними мчались водяные козлы, топи, гну и зебры. Если бы нам удалось заснять хотя бы частицу этого непередаваемо величественного и прекрасного зрелища, мы имели бы редкие кадры!
