Анатолий Букреев - Эверест. Смертельное восхождение
Поздним вечером 14-го ноября мы простились с Букреевым в фойе нашей гостиницы в Сиэтле. Анатолий улетал в Непал для совершения зимнего восхождения на Аннапурну, а я отправлялся к себе домой. Мы договорились встретиться следующей весной, после его возвращения в Санта Фе. Однако увидеться нам было не суждено.
6 декабря 1997-го года я приехал в Сиэтл, чтобы принять участие в ежегодном заседании Американского альпинистского клуба, которое проходило в пригороде Сиэтла Белвью. В этот день Уиквайер официально объявил, что Анатолию Букрееву, Тодду Бурлесону и Питеру («Питу») Этансу присуждена высшая награда клуба – медаль имени Дэвида Соулса. Поводом для награждения послужило героическое поведение всех троих во время трагических гималайских событий 1996-го года. Уиквайер, председатель наградной комиссии, сказал: «Все лауреаты этого года являются профессиональными гидами, и потому к ним были предъявлены повышенные требования»[93].
Объявив имена награжденных, Уиквайер зачитал краткое послание, написанное Букреевым перед вылетом в Непал. В нем Анатолий благодарил Американский альпинистский клуб за оказанную честь, особенно подчеркнув то понимание и поддержку, с которым американские альпинисты отнеслись к нему как представителю другой культуры.
Через два дня Джон Кракауэр, также присутствовавший на церемонии в Сиэтле, написал бессвязное обличительное письмо, адресованное Джеду Уильямсону, бывшему президенту клуба, и одному из пяти участников наградной комиссии. Это письмо, копии которого были отправлены в различные альпинистские организации и печатные издания, представляло собой длинный список обвинений в адрес Анатолия Букреева, его соавтора, то есть меня, и нашей совместной книги «Восхождение». Среди прочих прегрешений нам вменялось следующее:
1. При написании «Восхождения» Вестон деУолт не удосужился взять интервью у Нила Бейдлмана (второго гида экспедиции «Горного безумия»).
2. Вестон ДеУолт «никогда не связывался» с Эдом Вистурсом, участником ИМАКС-экспедиции, и не узнавал его мнения. Между тем, интервью с ним могло бы пролить свет на многое, так и оставшееся необъясненным.
3. «Почти все шерпы, участники тех событий, обвиняли в случившемся лично Букреева».
Поскольку Анатолий уже находился в базовом лагере под Аннапурной и связаться с ним не представлялось возможным, то всю переписку с адресатами этого письма мне пришлось взять на себя. 16 декабря 1997-го года я разослал им письмо, в котором последовательно отвечал на все обвинения в наш адрес. Копия письма была отправлена самому Джону Кракауэру.
В ответ на голословное утверждение о том, что я не предпринимал попыток взять интервью у Бейдлмана, были предоставлены письменные доказательства обратного. Опровергнуть это обвинение не составляло труда, поскольку, прежде чем опубликовать «Восхождение», я:
1. Отправил Бейдлману по факсу часть расшифровки магнитофонной записи[94], сделанной участниками экспедиции «Горного безумия» во время разбора восхождения. В этом фрагменте Нил Бейдлман одобрял решение Букреева спуститься в четвертый лагерь раньше клиентов «Горного безумия».
2. Обсудил с Бейдлманом эту тему по телефону.
3. В том же телефонном разговоре предложил Бейдлману дать интервью с записью на магнитофонную пленку[95], но получил отказ.
На обвинение в том, что я «никогда не связывался» с Эдом Вистурсом из ИМАКС-экспедиции и не брал у него интервью, я написал: «Следует отметить, что Эд Вистурс любезно согласился дать мне интервью. Наша беседа состоялась в Солт-Лейк-Сити (штат Юта) в январе 1997-го года. Имеются аудиозапись и печатный вариант этого интервью. Цитаты из нашего разговора с Вистурсом приводятся[96] на с. 119–120 „Восхождения“».
По поводу же слов относительно «почти всех шерпов» остается лишь развести руками. Это утверждение столь же несправедливо, сколь и смехотворно. Приведу лишь комментарий на данную тему известного писателя, альпиниста и фотографа Галена Ровелла.
За неделю до гибели Букреева Ровелл писал Кракауэру[97]:
«…Являясь рецензентом „Восхождения“, я прочел Ваше недавнее письмо, содержащее в себе критику данной книги. Относясь к тому редкому типу писателей, для которых дела важнее слов, я попытался сопоставить Ваше утверждение о том, что „почти все шерпы, участники тех событий, обвиняли в случившемся лично Букреева“, с достоверными фактами. Всем известно, что клиенты Букреева спустились вниз живыми и практически здоровыми, без серьезных повреждений, а погибли и пострадали именно участники вашей экспедиции. Встает вопрос, почему, несмотря на Ваши многочисленные претензии к Анатолию как к гиду, все его клиенты выжили, а многие Ваши товарищи погибли или получили увечья»[98].
В феврале 1998-го друзья Анатолия, альпинисты и не только они, съехались со всего света в Колорадо, чтобы почтить его память. Прощание проходило в Денвере и Боулдере. Из России и Казахстана приехали друзья Букреева, в том числе и Ринат Хайбуллин[99], руководитель спасательного отряда под Аннапурной. Альпинисты вспоминали о сильном и смелом человеке, которому даже развал великой страны не сумел преградить путь в горы. На прощальную церемонию прибыли родители Скотта Фишера и его сестра, которые своим состраданием пытались утешить тех, для кого утрата казалась невыносимой. Джек Роббинс, архитектор из Беркли, с глубокой признательностью отзывался о терпеливом русском, который помог ему в шестьдесят с лишним лет покорить вершину Денали. Попрощаться с Букреевым приехали и участники экспедиции «Горного безумия», в том числе Сэнди Питтман, которую он спас на Эвересте. Для них он остался человеком, чей дух был выше слепой мощи стихии, его погубившей.
Как и многие другие друзья Анатолия, я ожидал, что после его трагической гибели споры о событиях 1996-го года затихнут. Мы надеялись, что дискуссия станет более цивилизованной и объективной. Казалось, что присуждение Анатолию почетной награды должно обуздать пыл Кракауэра. В последнее время, как замечали многие, Джон Кракауэр стал проявлять какой-то нездоровый интерес к этой теме, становясь все менее разборчивым в средствах.
Тем не менее, спустя пять месяцев, то есть почти через два года после выхода статьи Кракауэра в журнале «Аутсайд», полемика развернулась с новой силой. На этот раз ее инициатором стал Стив Вайнберг, исполнительный редактор «ИРЕ» – издания, известного своими журналистскими расследованиями.
