Жюль Верн - История великих путешествий. Том 2. Мореплаватели XVIII века
Французское морское министерство, узнав, что предложение Гренье было сочувственно встречено Морской академией, решило поручить проверку его целесообразности какому-нибудь морскому офицеру, имевшему опыт в подобного рода работах.
Выбор пал на Ива-Жозефа де Кергелена. Во время двух кампаний в 1767 и 1768 годах, предпринятых для поощрения и охраны трескового промысла у берегов Исландии, названный мореплаватель составил планы различных гаваней и рейдов, произвел много астрономических обсерваций, исправил карту Исландии и собрал точные и интересные сведения об этой стране, тогда еще малоизвестной; между прочим, ему мы обязаны первым подробным и достоверным описанием гейзеров — источников горячей воды, бьющих иногда на большую высоту, а также любопытными данными о найденных окаменелых деревьях, доказывающими, что в предшествующую геологическую эпоху в Исландии, в настоящее время совершенно лишенной деревьев, росли могучие леса.
Одновременно Кергелен опубликовал дотоле не известные подробности о нравах, быте и обычаях местных жителей.
«Женщины, — рассказывает он, — носят платья, кофты и передники из сукна, называемого „вадмель" и изготовляемого в Исландии; поверх кофточки они надевают очень свободное платье, несколько похожее на рясу иезуитов, но оно не доходит до подола юбки, край которой виден. Платье бывает разных цветов, но чаще всего черное; его называют „хемпе". Оно отделано бархатной лентой или каким-нибудь другим украшением… Прическа у женщин имеет форму пирамиды или сахарной головы высотой в два или три фута. Они повязывают голову большим платком из очень плотной ткани, совершенно не сгибающейся; поверх него надевают другой, более тонкий платок, которому придают упомянутую выше форму…»
Наконец, Кергелен собрал очень ценные данные относительно Дании, о лапландцах (лопарях), самоедах (ненцах, нганасанах и энцах) и об островах Фарерских, Оркнейских и Шетландских, подробно им исследованных.
Получив предписание изучить предложенный Гренье путь, Кергелен попросил у морского министра разрешения использовать доверенный ему корабль для поисков южных земель, открытых в 1739 году Буве де Лозье.
Морской министр Терре, который только что сменил герцога де Пралена, отдал под командование Кергелена корабль «Берье», вышедший из Лориана с четырнадцатимесячным запасом продовольствия, с тремя сотнями матросов и офицеров и с грузом, предназначенным для Иль-де-Франса. Кергелена сопровождал аббат Рошон, производивший астрономические наблюдения.
Прибыв 20 августа 1771 года на Иль-де-Франс, Кергелен сменил «Берье» на транспортное судно «Фортюн» («Фортуна») и маленький шестнадцатипушечный транспорт «Гро-Вантр» («Толстяк») под командованием Сент-Аллуарна, с экипажем из ста человек.
Как только оба корабля были окончательно снаряжены, Кергелен поднял паруса и взял курс на север, чтобы исследовать остров Мае (Сейшельские острова). Разразилась сильнейшая буря. Лот, который бросали с «Фортюн», стал показывать все меньшую и меньшую глубину: тридцать саженей, девятнадцать, семнадцать, четырнадцать. Тогда бросили якорь, и он хорошо держал до конца бури.
«Наступивший день вывел нас наконец из состояния тревоги, — рассказывает Кергелен; мы не увидели ни берега, ни скал. „Гро-Вантр" находился от нас в трех лье под ветром. Его команда не могла и подумать, что я стою на якоре, так как из-за молний и раскатов грома она не видела и не слышала моих сигналов… В самом деле, не было еще примера, чтобы корабль бросил якорь ночью в открытом море на неизвестной отмели. Я поднял паруса и стал дрейфовать, делая промеры. Долгое время глубина составляла четырнадцать саженей, затем двадцать пять и двадцать восемь. Вдруг лот перестал доставать до дна; это означало, что ночью мы стояли над вершиной подводной горы. Обнаруженная мель, которой я дал название банка Фортюн, тянется с северо-запада на юго-восток; она расположена на 7°16' южной широты и 55°50' восточной долготы».
Затем «Фортюн» и «Гро-Вантр» дошли до пятой южной параллели, как советовал Гренье. Оба командира, убедившись, что в это время года дуют постоянные восточные ветры, достигли Мальдивских островов и прошли вдоль берегов Цейлона от мыса Галле до бухты Тринкомали. На обратном пути направление муссона переменилось. Доминирующими ветрами были западные и юго-западные, как и утверждал Гренье. Таким образом, путь, предложенный последним, обладал бесспорными преимуществами. С тех пор опыт доказал это настолько убедительно, что корабли только им и пользуются.
Вернувшись 8 декабря на Иль-де-Франс, Кергелен так быстро повел приготовления к отплытию, что уже 12 января 1772 года смог поднять паруса и взял курс прямо к югу. Он считал, что если ему удастся открыть в этом направлении новую землю, то наибольшую пользу для французских колоний сможет принести, очевидно, та, которая будет от них наименее удалена.
Начиная с 1 февраля многочисленные стаи птиц, по-видимому, указывали на близость земли. Снег сменялся градом. Погода сразу стала отвратительной, ветер штормовым, море бурным. Первую землю увидели 12-го. Назавтра открыли еще одну, а вслед за тем — какой-то очень высокий большой мыс. На следующий день в семь часов утра, когда туман рассеялся, можно было ясно различить линию берега, тянувшуюся на двадцать пять лье. Корабли находились тогда на 49°40' южной широты и 71°10' восточной долготы.
К несчастью, одна буря следовала за другой, и обоим кораблям постоянно грозила опасность быть выброшенными на берег. Вскоре после того как Кергелен распорядился снарядить шлюпку, которая должна была попытаться пристать к суше, течение подхватило «Фортюн» и увлекло к северу.
«Увидев, что меня отнесло далеко от земли, — рассказывает Кергелен в своем отчете, — я стал обдумывать, как поступить; по моим соображениям, состояние рангоута не позволяло мне поднять паруса, чтобы приблизиться к берегу; к тому же, не имея шлюпки для забрасывания якорей, я подвергался бы исключительной опасности вблизи от суши. Что касается судна „Гро-Вантр", с которым я был разлучен уже несколько дней, то отыскать его в тумане почти не представлялось возможным, тем более при постоянно менявшемся ветре и после перенесенной бури… Эти соображения, а также то обстоятельство, что „Гро-Вантр" был превосходным кораблем и имел семимесячный запас продовольствия, заставили меня принять решение взять курс на Иль-де-Франс, куда я и прибыл 16 марта».
По счастью, с «Гро-Вантр» ничего страшного не произошло. Спущенная с него шлюпка успела вовремя вернуться. Офицер Буагеэннек, высадившийся на берег, вступил во владение островом, совершив все необходимые формальности, и оставил вложенный в бутылку документ, найденный в 1776 году капитаном Куком[149].
