Вивиан Фукс - Через Антарктиду
В эту ночь судно проложило себе дорогу на восток сквозь отдельные полосы несплоченного пакового льда, затем направилось на юго-восток, прямо к мысу Норвегия, где мы надеялись найти берег. Главная причина, почему нужно было держаться поближе к земле, заключалась в том, что мы хотели использовать заприпайную полынью, какая образуется летом вдоль берега под влиянием течения и дующих с суши ветров. Найдя эту «прибарьерную» полынью, можно было рассчитывать идти по ней далеко на юг, может быть даже до южного берега моря Уэдделла.
Утром 26 января мы встали, нетерпеливо ожидая в первый раз увидеть утесы берегового ледяного барьера. Летные условия казались идеальными, видимость — 10 миль, волнения не было, лишь небольшая рябь, такая, что самолет, поднимаясь на ней, обнажал лишь реданы поплавков. При приближении к берегу видимость снизилась до двух миль, и вскоре стало невозможно разглядеть мыс Норвегия сквозь несущиеся над водой снежные шквалы. Летать было определенно немыслимо, и так как мы не могли позволить себе тратить время на ожидание лучшей погоды, то повернули и пошли курсом на юг вдоль кромки широкой полосы сплошного льда, спаянного с невидимым берегом. В течение десяти последних дней облачное небо мешало нам определить свое местоположение по солнцу, и, так как не удалось увидеть мыс Норвегия, пришлось мириться с тем, что мы знали точку, где находились, лишь с точностью в 30 или 40 миль .
Сначала наносить положение ледяного барьера можно было только с помощью радара, так как берег нельзя было разглядеть из-за снега и плохой видимости, но скоро лед, спаянный с берегом, заставил нас отходить все дальше и дальше от барьера, пока наконец судно не оказалось идущим по чистому ото льда проливу шириной 20 миль примерно в 15 милях от берега. Повсюду вдоль нашего курса были разбросаны огромные столообразные айсберги, сидящие на грунте или плавающие. Особенное скопление их встретилось в том месте, где когда-то в море Уэдделла выступал на 50 миль огромный ледяной мыс Стенкомба — Уиллса, открытый Шеклтеном в 1915 году. Когда наше судно пересекало то место, где когда-то находился этот гигантский ледяной язык, мы были уверены, что множество стоящих на грунте и наклонившихся айсбергов представляют собой его разрушенные остатки.
К вечеру 27 января «Терон» находился милях в сорока к северу от Халли-Бей. В эту ночь судно шло при прекрасной погоде вдоль великолепного ледяного барьера, впереди которого лежал широкий пояс сплошного морского льда. В нашем воображении барьер казался похожим на меловые утесы Дувра с песчаным пляжем, отбеленным постоянным солнцем, а нежащиеся на солнышке тюлени напоминали пляжных отпускников.
Ледяной барьер представлял собой передний край шельфового ледника, массу льда на плаву, спаянного с берегом, и толщиной от нескольких сот до полутора тысяч футов. Поверхность шельфового ледника обычно ровная или слегка волнистая. Временами большие или малые массы льда отрываются от кромки и уходят в море в виде столообразных айсбергов.
При приближении к Халли-Бей начали появляться небольшие заливчики или расщелины в ровном ледяном барьере — стене шельфового ледника. Каждый из таких заливчиков сохранял свой маленький кусок морского льда, от которого почти до верха находившегося позади ледяного барьера тянулись, образуя склон, снежные наносы, но дорогу, ведущую на самый верх, мы увидели, только когда достигли бухты Халли-Бей. Наконец за мысом из 90-футовых ледяных утесов на краю морского льда показались две машущие руками черные фигурки.
Дэвид Далглиш и один член его партии, Джордж Лаш, вышли, чтобы проводить нас на базу, находящуюся милях в двух от берега и с моря невидимую. Скоро с «Терона» спустили лодку, чтобы она забросила ледовые якоря и доставила обоих к нам на борт. Пока мы обменивались приветствиями, одна партия спустила с борта «Остер», другая готовилась отправиться на охоту за тюленями, а еще одна принялась за обычный сбор льда для пополнения запаса воды.
Ясно было, что наша первая важная задача — установить с воздуха, можем ли мы тоже использовать Халли-Бей как место для устройства базы, если не удастся достигнуть шельфового ледника Фильхнера на южном берегу моря! Уэдделла. Халли-Бей — хорошее место для высадки, и координация работы двух экспедиций на одной площадке дала бы ряд преимуществ; оба наши комитета думали об этом еще на родине. С другой стороны, основав базу здесь, мы добавляли не меньше 200 миль к трансконтинентальному переходу. Хотя я твердо намеревался продолжать путешествие к югу, чтобы попытаться достигнуть запланированного местоположения нашей базы, было все же желательно уже сейчас установить, ведет ли от Халли-Бей приемлемая дорога в глубь материка. Если бы оказалось, что такая дорога есть, то мы знали бы по крайней мере, что существует удовлетворительная площадка для базы к северу от намеченного места. С другой стороны, если бы воздушная разведка показала, что местность вглубь от берега непроходима, то мы должны были бы для высадки использовать место к югу отсюда, даже если оно окажется крайне трудным.
Из-за низкой облачности Джон Льюис и я были вынуждены лететь на высоте от 800 до 1000 футов над поверхностью льда. Наш курс лежал на юго-восток к северному краю большого ледника Досона — Ламтона. Мы знали, что ледник этот доходит до моря к югу от Халли-Бей, и я подозревал, что он преградит нам путь на юг. В то же время я надеялся увидеть соединение плавающего шельфового ледника с материковыми льдами, так как можно было ожидать, что там окажется непроходимая, изрезанная трещинами область.
В полете, когда мы углубились от берега, можно было едва различать внизу на поверхности заструги, в то время как далекий горизонт периодически исчезал за обрывками облаков, под которыми летел наш «Остер». Но вот вдалеке стали заметны какие-то нарушения ровной поверхности, и вскоре мы уже летели над складчатой и трещиноватой зоной, тянувшейся на восток поперек направления нашего полета. Во впадинах между высокими гребнями льда в какой-то период таяния скопились лужи воды, лежавшие теперь голубыми пятнами замерзшего льда. Они подчеркивали непроходимость этого участка, отделявшего гладкую поверхность шельфового ледника от более высокой местности. Нигде не было видно скал.
Дальше к востоку был виден внутренний береговой край шельфового ледника, отмеченный поясом широких трещин, идущих с севера на юг. Вдали эти трещины соединялись с тянущимся на запад и на восток поясом, над которым мы летели. Хотя и не исключено, что более подробное исследование обнаружило бы дорогу через идущие с севера на юг трещины, но ясно было, что, устроив базу здесь, мы рисковали с самого начала повредить успеху экспедиции. Поэтому, еще находясь в воздухе, я решил, что только в самом крайнем случае мы устроим базу в Халли-Бей.
