Эмилия Остен - Авантюра леди Шелдон
– Благодарю, я немного пройдусь по палубе. Хотелось бы побыть одной.
– Да, конечно, – кивнул Иеремия, слегка расстроившись.
Роуз вышла.
Глава 4
«Иногда недостаточно даже десятка путешествий, чтобы искренне понять, чего вы хотите. Отправляетесь ли вы за новыми впечатлениями, которые так приятно будет потом смаковать дома, сидя у камина и поглаживая свою любимую собаку? Влекут ли вас тайны странных и диких народов, до сих пор проживающих в глубине континентов и ведущих жизнь такую, что европейцу и представить сложно? Или, быть может, сердце ваше покорили древние камни, опутанные ползучими лианами, в джунглях, что кишат опасностями? Или дороже всего на свете оказывается манускрипт, или старинный ключ, или же осколок эллинской вазы? Каждый раз, отправляясь в путь, я задаю себе вопрос: что этот самый путь значит для меня? – но не всегда нахожу ответы… Возможно, дело в том, что больше всего мне нравится сама дорога».
Закат догорел, хотя небо на западе еще светилось розовым, словно кто-то приоткрыл створки перламутровой раковины. Роуз прошла на нос и остановилась у борта, еле касаясь его ладонью. От свернутых в бухты тросов исходил крепкий веревочный запах, смешивавшийся с запахом соли, дерева и железа. Гребешки волн, казалось, мерцали в наступающей темноте. Пара матросов под командованием первого помощника убирала некоторые паруса, а дым из труб сливался с ночным небом, иногда закрывая проступавшие звезды, как прячут их облака в пасмурные дни. Висевший неподалеку носовой фонарь покачивался с еле слышным скрипом, отбрасывая на палубу желтый световой круг. Море было спокойно, и качка почти не ощущалась.
Роуз стояла в одиночестве минут десять, пока не послышались шаги. Она посмотрела через плечо, уголки губ дрогнули: белый костюм мистера Рамзи, казалось, светился в темноте, как и гребешки волн. Джентльмен остановился в двух шагах от Роуз.
– Я не помешаю вам, леди Шелдон?
– Отнюдь.
Роуз обрадовалась, что он пришел. Кажется, сегодня удачный вечер.
Мистер Рамзи согнулся и облокотился о борт, свободно свесив ладони. Похоже, его ничуть не смущало то, что он может испачкать свой прекрасный сюртук.
– Вы почти ничего не говорили за ужином. Вам не нравится общество?
– Что вы, очень нравится. Мне просто любопытнее было слушать ваш разговор. Вы картограф, это так интересно. До сих пор я не была знакома ни с одним картографом.
Мистер Рамзи усмехнулся. Лицо его в темноте казалось нарисованным масляной краской.
– Я не картограф. – И, видимо, ощутив, что Роуз удивленно на него смотрит, объяснил: – Вернее, не только. Картография – это увлечение, как и археология, к примеру. Сейчас она мне нравится, и я решил изучить ее поглубже. На самом деле все началось с копии таблицы Пейтингера, я думал, что мне удалось напасть на след настоящего экземпляра Ортелия, но увы, увы…
Видимо, поняв по озадаченному молчанию Роуз, что она не понимает, о чем идет речь, мистер Рамзи пояснил:
– Это карта, старинная римская карта, второго или третьего века. Сама она исчезла, но в тринадцатом веке некий безвестный монах из Кольмера сделал ее копию. В шестнадцатом веке она волею случая попала к господину Конраду Пейтингеру и хранилась в его семье вплоть до тысяча семьсот четырнадцатого, а затем переходила из рук в руки, пока не осела в библиотеке Хофбурга, где находится до сих пор. Уникальная вещь, а Габсбурги не спешат делиться своими сокровищами. Но в самом конце шестнадцатого века издательский дом Жана Море в Антверпене выпустил сначала часть карты, а потом и полную ее копию – всего двести пятьдесят экземпляров. Делал ее некий Абрахам Ортелий, и потому эти копии называются его именем… К сожалению, их осталось мало. Я надеялся, что найду одну, – обедневшая португальская семья распродавала свою библиотеку, и, по слухам, у них имелась эта карта, – но увы. Я приобрел у них несколько хороших вещей по сходной цене, однако карта оказалась всего лишь подделкой старогерманской карты десятого века…
Роуз слушала его с огромным интересом, так как говорил мистер Рамзи легко, увлеченно, и было заметно, что его дело ему нравится.
– А попутно я проехался по местным холмам, что в Португалии зовутся горами, и составил пару мелких карт местности – ничего сложного, географам в подспорье. Теперь возвращаюсь в Египет. Соскучился по крокодилам.
– Леди Стерджис права – у вас обязательно должен быть пробковый шлем! – поддела его Роуз. – Это все очень интересно, мистер Рамзи. И если даже картография – не основное ваше занятие, вы явно ею очарованы.
– Очарован. Какое прекрасное слово. Кажется, за время, проведенное в обществе мулов и неразговорчивых помощников, я забыл, как приятно звучит речь образованных английских женщин. – Он выпрямился и скрестил руки на груди. – А вы, леди Шелдон? За ужином вы о себе и пары слов не сказали.
– Я не очень люблю о себе говорить, – созналась Роуз.
– Ваше прошлое скрывает страшные тайны? – небрежно поинтересовался мистер Рамзи.
– Ничего подобного. – Тайны в ее жизни имеются, но не страшные, а, скорее, неприятные. – Всего лишь обычная женская скрытность.
– А вы не отлупите меня зонтиком, если я осмелюсь спросить?
Роуз усмехнулась.
– Я не взяла с собою зонтик, потому вам не грозит эта опасность. Так и быть, спрашивайте.
– Вы, молодая леди, путешествуете одна?
– Нет. – Она покачала головой. – Со мною компаньонка, миссис Браун. Она женщина замкнутая и не любит шума, потому не ходит со мною туда, где моей репутации ничто не угрожает. А в капитанской кают-компании испортить репутацию сложно, все у всех на виду.
– Сейчас мы с вами не на виду, – возразил мистер Рамзи. – Я не доставлю вам неприятностей?
– А вы хотите? Простым разговором – конечно, нет.
– Странно. Молодая красивая женщина путешествует одна, всего лишь с компаньонкой…
– И со слугой.
– Пусть так. И все равно это необычно.
Роуз вздохнула. Похоже, некоторого объяснения не избежать. Впрочем, разве это тайна?
– Моя репутация и вправду не пострадает, мистер Рамзи, можете не беспокоиться. Я не девица на выданье, а вдова.
– Примите мои соболезнования.
– Благодарю. Мой муж умер четыре года назад. С тех пор я путешествую.
– Странствия заглушают душевную боль?
– Это очень личный вопрос, мистер Рамзи.
– Простите. Я действительно забыл половину правил хорошего тона, бродя по этим горам и пересекая реки. Не хотел ни обидеть вас, ни напомнить об утрате.
– Все в прошлом, сэр, а мы говорили о путешествиях.
