Анатолий Букреев - Восхождение
2. Обсудил с Бейдлманом эту тему по телефону.
3. В том же телефонном разговоре предложил Бейдлману дать интервью с записью на магнитофонную пленку[96], но получил отказ.
На обвинение в том, что я «никогда не связывался» с Эдом Вистурсом из ИМАКС-экспедиции и не брал у него интервью, я написал: «Следует отметить, что Эд Вистурс любезно согласился дать мне интервью. Наша беседа состоялась в Солт-Лейк-Сити (штат Юта) в январе 1997-го года. Имеются аудиозапись и печатный вариант этого интервью. Цитаты из нашего разговора с Вистурсом приводятся[97] на с. 119–120 „Восхождения“».
По поводу же слов относительно «почти всех шерпов» остается лишь развести руками. Это утверждение столь же несправедливо, сколь и смехотворно. Приведу лишь комментарий на данную тему известного писателя, альпиниста и фотографа Галена Ровелла.
За неделю до гибели Букреева Ровелл писал Кракауэру[98]: «…Являясь рецензентом „Восхождения“, я прочел Ваше недавнее письмо, содержащее в себе критику данной книги. Относясь к тому редкому типу писателей, для которых дела важнее слов, я попытался сопоставить Ваше утверждение о том, что „почти все шерпы, участники тех событий, обвиняли в случившемся лично Букреева“, с достоверными фактами. Всем известно, что клиенты Букреева спустились вниз живыми и практически здоровыми, без серьезных повреждений, а погибли и пострадали именно участники вашей экспедиции. Встает вопрос, почему, несмотря на Ваши многочисленные претензии к Анатолию как к гиду, все его клиенты выжили, а многие Ваши товарищи погибли или получили увечья»[99].
В феврале 1998-го друзья Анатолия, альпинисты и не только они, съехались со всего света в Колорадо, чтобы почтить его память. Прощание проходило в Денвере и Боулдере. Из России и Казахстана приехали друзья Букреева, в том числе и Ринат Хайбуллин[100], руководитель спасательного отряда под Аннапурной. Альпинисты вспоминали о сильном и смелом человеке, которому даже развал великой страны не сумел преградить путь в горы. На прощальную церемонию прибыли родители Скотта Фишера и его сестра, которые своим состраданием пытались утешить тех, для кого утрата казалась невыносимой. Джек Роббинс, архитектор из Беркли, с глубокой признательностью отзывался о терпеливом русском, который помог ему в шестьдесят с лишним лет покорить вершину Денали. Попрощаться с Букреевым приехали и участники экспедиции «Горного безумия», в том числе Сэнди Питтман, которую он спас на Эвересте. Для них он остался человеком, чей дух был выше слепой мощи стихии, его погубившей.
Как и многие другие друзья Анатолия, я ожидал, что после его трагической гибели споры о событиях 1996-го года затихнут. Мы надеялись, что дискуссия станет более цивилизованной и объективной. Казалось, что присуждение Анатолию почетной награды должно обуздать пыл Кракауэра. В последнее время, как замечали многие, Джон Кракауэр стал проявлять какой-то нездоровый интерес к этой теме, становясь все менее разборчивым в средствах.
Тем не менее, спустя пять месяцев, то есть почти через два года после выхода статьи Кракауэра в журнале «Аутсайд», полемика развернулась с новой силой. На этот раз ее инициатором стал Стив Вайнберг, исполнительный редактор «ИРЕ» — издания, известного своими журналистскими расследованиями.
Статья Вайнберга «Почему в книгах столько ошибок» появилась в июльском номере «Columbia Journalism Review». Обращаясь к читателям книги «В разреженном воздухе», автор призывал их задуматься над вопросом: «Если оценка действий Букреева, данная Кракауэром, верна, то вполне возможно, что кто-то из клиентов „Горного безумия“ пострадал бы меньше, будь их гид более внимательным и менее самоуверенным. Но если обвинения в адрес Букреева содержат преувеличения или же попросту являются вымышленными, то это гораздо большая оплошность, чем рядовая неаккуратность в обращении с фактами. Ведь под сомнение была поставлена репутация человека».
Затронутая тема показалась важной Двайту Гарнеру, старшему редактору интернет-журнала «Салон», и на первых страницах этого издания появилась его статья «На спуске»[101]. Несмотря на излишне самоуверенный подзаголовок («правдивый взгляд на трагические гималайские события двухлетней давности»), статья, тем не менее, вполне объективна и содержит в себе интересный взгляд на истинные причины противостояния Кракауэр — Букреев[102].
После публикации статьи Гарнера мы с Кракауэром обменялись письмами на интернет-странице журнала «Салон», и я было решил, что на этом вопрос исчерпан. Мне казалось, что спор окончен, и пора предоставить слово другим. Однако я ошибался.
В ноябре 1998-го года вышло новое иллюстрированное издание книги «В разреженном воздухе» с пространным послесловием. Оставаясь столь же критичным в оценке действий Букреева на Эвересте, как и ранее, Кракауэр все же отдавал должное его альпинистским способностям, вкратце упомянув и о спасении им клиентов «Горного безумия». Кракауэр писал: «Вне всякого сомнения, именно Букреев спас Сэнди Питтман и Шарлотту Фокс. Он рисковал своей жизнью ради них — кстати, об этом я неоднократно упоминал ранее». О присвоении Букрееву награды Американского альпинистского клуба, о том, что награжден он был именно за героические действия на Эвересте в 1996 году, в послесловии не говорилось ни слова[103].
Как мне кажется, Кракауэр приписал это послесловие, желая выкрутиться из ситуации, в которую сам себя загнал. Честно признаться в своей неправоте он не хотел, но в то же время боялся быть обвиненным в откровенной клевете. К тому же попытки Джона Кракауэра с помощью все тех же старых и уже когда-то опровергнутых обвинений дискредитировать книгу «Восхождение» слишком явно выдают его основную цель: защитить от нападок себя и свою книгу.
Моим первым желанием было не обращать внимания на это «Послесловие». Однако, перечитав его несколько раз, я ощутил, с какой настойчивостью стремился Кракауэр утвердить в сознании читателя созданный им в книге образ Букреева, образ, по моему глубокому убеждению, абсолютно не соответствующий действительности. Мое молчание в подобной ситуации означало бы предательство. Я обещал Анатолию сделать все, что потребуется, если однажды он уйдет в горы и не вернется. Итак, ответить Кракауэру было моим долгом.
Ответ
Уверен, что есть по крайней мере надличностный критерий для определения того, хороша ли данная трактовка в том смысле, в каком мы уверены, что Марко Поло не видел носорогов на самом деле.
