Владимир Динец - Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников
Недолгая прогулка на поезде – и мы добрались до Лопе, большого национального парка к северу от экватора. Директор разрешил нам остановиться на турбазе в глубине леса. Но прежде чем мы смогли туда уехать, в управление парка явился с визитом министр лесов и туризма в сопровождении многочисленной свиты. Это был пожилой чинуша, очень толстый и важный. Мы знали из разговоров с сотрудниками парка и работающими в Габоне биологами, что человек он не особенно приятный и, по слухам, берет самые большие взятки из всех членов правительства. Он заметил нас, спросил, кто мы такие, и, услышав, что мы пишем путеводитель на русском языке, внезапно побагровел и гневно заорал:
– Я в прошлом году звонил в ваше посольство, сказал им, чтобы меня пригласили в Россию! Они мне заявили, что мне придется ехать за свой счет и им надо два месяца оформлять мой визит! За кого они меня принимают? Я не позволю так с собой обращаться! Я запрещаю вам находиться в Габоне! Катитесь в свое посольство и скажите им, чтобы официально попросили меня о помощи. Может быть, тогда я передумаю.
До российского посольства было два дня пути. Из нас троих только у меня имелось российское гражданство, но и от него вряд ли было бы много проку Пришлось нам снова перебираться в другую страну
Мы направились к границе с Камеруном. По пути мы заночевали у большой реки с красивыми лесами по берегам. Рано утром я пошел гулять по пляжу. Вокруг выбирались из песка свежевылупившиеся мягкотелые черепашата размером с пятак и бодро бежали к воде. Некоторые из них могли, если повезет, вырасти до двух метров. Чуть дальше в реку впадал небольшой ручей. Я пошел по нему вверх. Вскоре его русло стало каменистым, с цепочкой мутных омутов. И там я увидел на берегу крокодила. Он был желтоватой окраски, с черными пятнами на морде, как у кайманов жакаре, и большими внимательными глазами. Морда у него была узкая, почти как у гавиала. Нетрудно было догадаться, что это узкорылый крокодил.
Он водится примерно там же, где карликовые крокодилы, и генетически к ним довольно близок, хотя выглядят они совершенно по-разному (у “карликов” короткие, широкие морды и очень темная окраска). Узкорылые крокодилы особенно хорошо лазают по деревьям и часто взбираются на несколько метров над землей, чтобы погреться на солнышке и лучше видеть окрестности. Живут они в основном в сильно заросших реках. Я знал из экспериментов, что в таких местах звук под водой быстро превращается в невнятный шум, и предполагал, что в “песнях” эти крокодилы должны использовать и шлепки головой, и рев. В литературе про их поведение в природе не было вообще никакой информации, так что мне очень хотелось за ними понаблюдать. Но найденный мной крокодильчик заметил меня, прыгнул в омут, и я увидел по поднятой со дна мути, что он поплыл вниз по течению, в большую реку К тому же он выглядел слишком молодым, чтобы “петь”. А больше найти этот вид мне в Африке так и не удалось.
Позже я наблюдал за парой узкорылых крокодилов в одном из флоридских зоопарков. У них были маленькие детеныши, которых оба родителя бдительно охраняли, но самец тем не менее часто шлепал головой и ревел. Люди, работавшие с узкорылыми крокодилами в других зоопарках, тоже говорили мне, что их крокодилы на редкость “певучие”. Я все еще надеюсь когда-нибудь изучить их “язык” в природе.
На бесконечные переезды мы потратили очень много времени. На Камерун оставалось чуть больше двух недель. Я очень скучал по Насте, но знал, что и Стаей с Шурой мне будет не хватать. Теперь я понимал, как мне невероятно повезло, что годом раньше они откликнулись на мое объявление о поиске добровольцев. Я мог бы искать еще сто лет, но таких идеальных спутников не нашел бы.
Стася была особенно редкой находкой. За все это время она ни разу не пожаловалась на трудности путешествия и умудрялась сохранять хорошее настроение и общительность даже во время пыльных бурь. А ее дар убеждения просто поражал. Дай ей достаточно времени – и она, наверное, смогла бы уговорить коменданта концлагеря отпустить всех заключенных. Мы с Шурой не отличались особой разговорчивостью и не очень легко устанавливали контакт с незнакомыми людьми, так что присутствие Стаей существенно облегчило нашу жизнь в Африке.
Что касается Шуры, он один заменял целую бригаду специалистов. Если бы у него была визитная карточка, на ней следовало бы написать просто “Шура. Решаю проблемы”. Тихий интроверт, он казался противоположностью
Стаей и мог провести несколько часов в полном молчании, ремонтируя и усовершенствуя все, что попадалось под руку, от компьютеров до снаряжения.
Пока мы стояли в очереди, чтобы камерунский пограничник проштамповал наши паспорта, я спросил Стаею с Шурой:
– Помните, год назад мы обсуждали, что хорошо бы, кроме Африки, еще в Индонезию съездить?
– Ага.
– Вы еще не раздумали? Можно встретиться там в июне и поискать крокодилов до сентября.
– Конечно, запросто.
Как здорово, подумал я. В следующей большой экспедиции со мной опять будут мои друзья. Да еще и Настя сможет к нам присоединиться. Что может быть лучше?
Каждый выход – это вход куда-то еще.
Том СтоппардЦентральноафриканский карликовый крокодил
Глава 30
Osteolaemus tetraspis: жизнь в тени
Камерун иногда называют “Африкой в миниатюре” за его необыкновенное разнообразие. На юге растут мангры и дождевые леса, в центре простираются сезонно затапливаемые саванны, а на севере – полупустыни; есть также горы и действующий вулкан. Это одна из последних стран в Западной Африке, где дикая фауна сохранилась в более-менее приличном количестве. В отличие от большинства национальных парков Центральной Африки, камерунские парки можно посмотреть, не тратя сотни или тысячи долларов на чартерные авиарейсы и роскошные лоджи. Неудивительно, что Камерун издавна пользовался популярностью у натуралистов. Я мечтал туда попасть с тех пор, как в детстве прочитал книги Даррелла об этой стране. Но на сей раз путешествия моей мечты явно не получалось: чтобы как следует исследовать Камерун, нужны месяцы, а у нас оставалось две недели. И нам позарез надо было собрать хоть какие-то данные по карликовым крокодилам, потому что иначе вся поездка по обоим Конго, Габону и Камеруну оказалась бы бессмысленной тратой денег.
Карликовые крокодилы были особенно важны для меня еще и потому, что это одни из немногих видов крокодиловых, живущих почти исключительно в маленьких водоемах. Моя теория предсказывала, что они должны часто реветь, но головой шлепать редко, а может быть, не шлепать никогда. Слышанные мной описания вроде бы это подтверждали, но мне нужны были точные данные. К тому же как раз перед нашим отъездом в Африку генетические исследования показали, что карликовых крокодилов не один вид, а три. Получался слишком уж большой пробел в собранных мной сведениях. Из трех “новых” видов один водится только на северо-востоке Конго-Заира. Я видел его во время вылазки на самолете в лес Итури, но в то время “песнями” крокодилов еще не занимался и потому даже не пытался их пронаблюдать. Второй вид живет далеко на западе Африки, от Сенегала до Бенина, а третий – в Нигерии, Камеруне и почти по всей Центральной Африке. У всех трех очень похожее поведение, так что мне достаточно было получить данные о каком-нибудь одном.
