Геннадий Невельской - Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России
3) если транспорт «Иртыш» до моего прихода на «Байкале» в Императорскую Гавань около 1 июня сможет выйти в море, то из гавани следовать ему в Муравьевский пост, где потребовать у Буссе на месяц продовольствия и пополнения выбывших из его команды и отправить немедленно в Петропавловск. В противном же случае транспорт этот оставить в Императорской Гавани до моего прибытия в нее на «Байкале»; исправлять по возможности повреждения и готовиться к плаванию, имея в виду, что экипаж транспорта будет пополнен или с «Байкала», или из Муравьевского поста;
4) Орлову, который должен оставаться в Императорской Гавани, а равно Бошняку и командирам транспорта «Иртыш» и корабля «Николай» предписывается строго наблюдать за действиями иностранных судов, плавающих в Татарском проливе, и могущей появиться в нем военной американской эскадры и, в случае встречи с нею, объявлять от имени нашего правительства, что весь этот край до корейской границы и остров Сахалин составляют российские владения, а потому всякие произвольные распоряжения на его берегах не могут быть терпимы, и
5) иметь в виду, что об этих распоряжениях я сообщу генерал-губернатору, Главному правлению Компании и А. Ф. Кашеварову, и наконец предписываю Н. В. Буссе действовать согласно им.
Отправив Орлова, я одновременно послал нарочного в Аян с донесением и письмом к генерал-губернатору, где, сообщая о положении в Амурской и Сахалинской экспедициях, я в заключение писал: «Из этого Ваше превосходительство изволите усмотреть, до какой степени было необходимо занятие Тамари-Анива. Только этим, как ныне доказывают факты, мы спасли нашу команду, высаженную на Сахалин, от того грустного положения, в котором находятся люди, собравшиеся в пустынной Императорской Гавани. Точно так же Ваше превосходительство изволите видеть, что главная цель распоряжений моих, отправленных ныне в Императорскую Гавань с Орловым, состоит в том, чтобы, во-первых, сделать невозможным водворение иностранцев на прибрежьях Приуссурийского края, а во-вторых, чтобы отыскать на этих прибрежьях такое пристанище для наших судов, в которое они могли бы входить как можно позднее, а выходить как можно ранее, то есть отыскать гавань, почти всегда открытую для навигации, и, отыскавши такую, водвориться в ней. Только подобная гавань, как непосредственно связанная внутренним сообщением с Амуром, может обусловить важное политическое значение для России Приамурского и Приуссурийского бассейнов. Императорская Гавань, несмотря на превосходное очертание своих берегов и глубины, как показал уже ныне опыт, не соответствует упомянутой цели. Подобно заливу Де-Кастри, она значительное время закрыта для навигации и поэтому может служить только лишь станцией для наших судов, плавающих в Татарском проливе. Ввиду этих соображений, если люди, назначенные по штату в экспедицию, будут следовать сюда по реке Амуру, я прошу Ваше превосходительство приказать поставить в устье реки Уссури пост из 30 человек. Пункт этот, как ближайший к побережью Южного Уссурийского края и как пункт центральный относительно Нижнеамурского и Уссурийского бассейнов, представляет такую местность, в которой должна сосредоточиваться вся главная наша деятельность в этом крае и управление им {98}. В настоящее же время этот пункт должен служить исходной нашей точкой как для сообщения с избранной на юге гаванью, так равно и для исследования Уссурийского и Среднеамурского бассейнов. Необходимо также поставить пост в устье реки Хунгари, по крайней мере из 10 человек, для удобства сообщения между Мариинским постом, устьем Уссури и Императорской Гаванью.
До прибытия из Кронштадта винтового судна транспорт «Байкал» должен оставаться в моем распоряжении, так как, во-первых, на нем надобно снабдить экспедицию запасами или из Аяна, или с Сахалина, а во-вторых, ввиду прибытия в Татарский пролив американской военной эскадры, необходимо, чтобы в нем находилось наше военное судно.
Что касается Сахалина, то исследования Бошняка, Орлова и в особенности Рудановского, а также и сведения, доставленные ныне Самариным, показали, что, помимо занятого нами селения Тамари в заливе Анива, замечательны залив или озеро Буссе (Тообучи) и устья рек: Найбу, или Найну, Гунуп, Ван-Готан и Сисека, или Тый, на восточном берегу; на западном же: бухты Маока и Такмака, устье протоки Тарайка и озеро того же имени, селение Аркой и залив Дуэ. В видах политических и коммерческих Компании следует обратить на эти места внимание. Чтобы определить, в какой степени безопасно могут зимовать суда в заливе Тообучи (Буссе) и бухтах Маока и Такмака, названных мной бухтами Беллинсгаузена и графа Гейдена, я сделал надлежащие наставления Н. В. Буссе, а именно: приказал ему в заливе его имени, смежном с Муравьевским постом, наблюдать за обстоятельствами, сопровождающими его замерзание и вскрытие; а в бухту Такмака послать в феврале месяце Рудановского поставить Ильинский пост, в исходе сентября снятый Орловым. Исполнить все это тем более необходимо, что все эти бухты весьма важны и в том отношении, что в январе месяце Рудановский их нашел чистыми, а туземцы говорят, что они вообще редко замерзают и что навигация по ним всегда возможна. Рудановскому остается узнать, не заходят ли в эти бухты весною льды и не сопровождаются ли северо-восточные и восточные ветры жестокими порывами с гор; чего, как Вы изволите видеть из выписки журнала Рудановского, надобно ожидать, особливо в бухте Маока. Произвести ныне же эти наблюдения тем более необходимо, что с 1854 на 1855 год на Сахалине неминуемо должно зимовать судно Компании; следовательно, необходимо предварительно определить место, где это судно может зимовать с большей безопасностью.
Пионерный характер наших действий в Приамурском и Приуссурийском краях, вследствие обширного и пустынного их положения и разнообразия природных условий, должен продолжаться еще долго. Топор, заступ и плуг должны иметь здесь первенствующее место. Команды, сюда присылаемые, должны составлять здесь главных работников. Военная и гражданская организации, в том виде, в каком они находятся в России или на Кавказе, здесь решительно неуместны. Реки Амур и Уссури составляют надежные базисы наших действий. Банки лимана и пустынные, бездорожные, лесистые и гористые прибрежья Приуссурийского и Нижнеамурского краев будут надолго составлять самую надежную защиту против всяких неприязненных покушений на этот край с моря и вследствие этого обеспечат наши действия в нем. Поэтому ныне все средства здесь должны быть употреблены отнюдь не на создание совершенно бесполезной в этом крае организации с армией военных и гражданских чиновников или на сооружение каких-либо долговременных укреплений и зданий, а на то, чтобы были в этом крае надлежащие суда для внутренних сообщений, чтобы были военно-рабочие и земледельческие силы и лица, могущие разъяснить богатства природы этого края. Устье реки Уссури здесь представляет центр, из которого должны исходить пути, обеспеченные земледельческими поселениями, к главным местностям, как то: к Забайкальской области, устью реки Амура и к гаваням, лежащим на прибрежьях края.
Вот в чем единственно здесь и состоит правительственная задача, непосредственно вытекающая из всех фактов, добытых Амурской экспедицией, как пионером, указавшим уже на важное значение его для России в политическом и экономическом отношении».
Вместе с этим в письме моем к Н. Н. Муравьеву я просил, чтобы люди, назначаемые в экспедицию, были снабжены инструментами и материалами для плотничьих и кузнечных работ, а также и теплой одеждой, и повторил мою убедительную просьбу, чтобы в случае спуска этих людей по Амуру, в устьях Уссури и Хунгари непременно было оставлено около 40 человек. Я писал, что «в начале наступившей навигации мною на побережье Уссурийского края будут заняты две закрытые бухты, дабы к навигации 1855 года определить, которая из них более продолжительное время открыта для навигации. Из людей, оставленных в устье Уссури, я отделю до 15 человек вверх по реке для зимовки в тех двух пунктах, откуда местные жители ездят в упомянутые бухты на побережье Уссурийского края; этим людям будет поручено ознакомиться с путями, исследовать их и установить сообщение между постами нашими в этих бухтах и постами на Уссури и Амуре, так чтобы к навигации 1855 года нам были точно известны те пункты в крае, на которые прежде всего следует обратить внимание.
«Становится крайне необходимым распорядиться таким образом именно теперь, когда ожидается, как Вы изволите мне писать, разрыв с западноевропейскими державами, ибо тогда посты, поставленные на побережье Уссурийского края, заставят неприятеля блокировать его и тем фактически признать этот край принадлежащим России. Между тем при таком распоряжении неприятель не сможет нам причинить вреда, потому что в случае крайности люди с постов могут отступить по пути, неизвестному неприятелю, в глубь этого дикого, гористого и бездорожного пространства. Учитывая такую возможность, нам необходимо только принять заблаговременно меры, чтобы из постов наших, поставленных на реке Уссури, было заготовлено продовольствие для отступающих людей, что весьма просто и легко сделать, когда пути эти нам будут известны».
