Что такое Израиль - Шамир Исраэль
Еще более великолепен еврейский квартал в Севилье, ниже по течению Вади-эль-Кабира, Гвадалквивира. Баррио-де-Санта-Крус, как он называется в наши дни, – символ романтической Испании, его патио роскошны, стены домов белоснежны, аромат лимонов и апельсинов стоит в перегретом воздухе – лето в Севилье такое же жаркое, как в Тивериаде, на берегу озера Кинерет, Генисаретского моря. В отличие от еврейского квартала Кордовы, Баррио-де-Санта-Крус давно открыт художниками и превращен в Старый город. Там множество кафе и магазинов. Все же стиль сохранился, сохранились даже названия улиц с их древней символикой: улица Воды ведет на площадь Жизни. Рядом с еврейским районом стоит дворец испанских королей, имеющий арабское название Алькасар (Эль-Каср). Он был заложен при маврах, но практически перестроен после перехода Севильи в руки христианских королей, то есть в тот же период, что и дворец Галианы в Толедо. Стиль таких мавританских по сути построек, возведенных при христианских правителях, именуется мудехарским. Мудехарами называли в христианской Испании мавров, в то время как в Испании мусульманской христиан именовали мозарабами. Самый внушительный во дворце зал Посланников, Салон де лос Эмбахадорес, с полукруглым сводом, напоминающим звездное небо, выдержан в роскошном мавританском стиле. Считается, что именно здесь королева Изабелла встречала Колумба. С двух сторон этого зала располагаются два очаровательных патио, отдаленно напоминающих те, которые видишь в Американской колонии Иерусалима. Патио де лос Донселлас (дворик Дев) украшают мраморные колонны, патио де лос Муньекас, дворик Кукол, – два кукольных личика на арке.
Вообще дворы, внешние и внутренние, с садами, фонтанами, колоннами, – неизбежная и основополагающая черта восточной жизни, не разделяющей сад и дом, как это принято в западной традиции. Во внешних дворах Эль-Касра произрастают сады, восхитительное место для прогулок, предвосхищающее еще более пышные кущи Хенералифе в Гранаде.
От мечети Севильи остался только минарет, Хиральда, одно из чудес Испании, восхитительный Апельсиновый дворик, Патио де лос Наранхос, и ведущие туда Врата Прощения, Пуэрте дель Пердон. Интересно, что мечеть Кордовы лишилась своего минарета, его место заняла колокольня, построенная христианскими королями. На месте севильской мечети стоит собор, огромный и удивительно неинтересный. В нем находится одна из нескольких могил Колумба (останки которого покоятся не то в Севилье, не то на Гаити, в Санто-Доминго, а то и вовсе утрачены), саркофаг, который несут на плечах бронзовые воины. Черты Хиральды можно разглядеть в Белой башне Рамлы, самом известном минарете Палестины.
Севилья неизбежно навевает литературные реминисценции. На краю садов Мурильо стоит маленькая статуя севильца Дон Жуана, на площади Жизни гиды указывают дом севильского цирюльника Фигаро, неподалеку жил Вашингтон Ирвинг, а старое здание университета было когда-то табачной фабрикой, где цыганка Кармен крутила сигары на смуглой ляжке.
Есть еврейский район и в Толедо. Там сохранились две синагоги – Санта-Мария ла Бланка и Эль-Транзите, обе – роскошные, восточные, построенные мавританскими мастерами, мудехарами, уже после победы христиан. Синагоги стали церквами, мастерскими, приютами и складами. Пока их не реставрировали. Первая, с рядами колонн, была главной в городе. Вторая, где есть надписи на иврите, являлась семейной синагогой Шмуэля бен Меира ха-Леви, государственного деятеля, министра при Педро Жестоком, строителе Алькасара в Севилье. Педро, вполне заслуживший свое прозвище (он вероломно убил гостя, правителя Гренады, чтоб овладеть его бриллиантами), хорошо относился к евреям. И когда он был свергнут и убит своим незаконнорожденным братом Энрике де Трастамарой, звезда евреев Испании закатилась. Приближалось изгнание.
Следы, оставленные евреями в Испании, опровергают сионистский миф о «тяжелой судьбе вечно гонимого народа». Повсюду дворцы евреев стоят рядом с королевскими. Однако невольно подмечаешь, что евреи всегда поддерживали наименее симпатичных правителей. Когда народу приходилось плохо, евреям было хорошо, что со временем приводило к катастрофе. Иногда кажется, что евреи повсюду продолжали свою извечную войну с коренным населением, войну, которую они сегодня ведут и в Палестине.
Происходившее в те далекие годы в Испании может напомнить нам историю Палестины. Загнанные на север испанские христиане вооружились идеологией, во многом напоминавшей сионизм. Они стремились к возврату в свои исконные места, ведь вся Испания до прихода мавров была христианской. Они игнорировали тот факт, что большинство населения Южной Испании никуда не бежало, но осталось на месте и частично перешло в ислам, даже оставшиеся христианами южане подверглись влиянию терпимого Кордовского халифата с его плюрализмом. Они не желали замечать того, что население Южной и Центральной Испании встретило мавров с распростертыми объятиями, что между пришельцами и местными жителями не было этнической и культурной пропасти.
Христиане севера предпочли более простую мифическую историю: мавры покорили Испанию, мавров надо изгнать и возвратить Испанию испанцам. Как будто речь шла о совершенно чужом, ином народе, который можно прогнать, сохранив свой народ и свою землю.
Иллюстрацией к этому мифу является история, связанная с маленькой толедской церковью Санто-Кристо де ла Лус. Толедо стал мавританским в 712 году и был отбит эль-Сидом Кампеадором, героем Реконкисты, в 1085 году, спустя 373 года. Со стороны дивных ворот Пуэрто дель Соль, на подъеме в город, стояла мечеть, церковь при вестготах. Когда эль-Сид и его сюзерен Альфонсо VI вступили в город после семилетней осады, скакун Сида, Бабьека, преклонил колена у мечети. Христианские воины увидели в этом знамение, подняли одну из плит пола и нашли под ней распятие и теплящуюся лампаду – так, в подземелье, свет христианства не угасал на протяжении сотен лет владычества ислама.
Но все было не так просто, как предполагает эта легенда. Христиане Толедо хорошо встретили мавров в 712 году и жили неплохо на протяжении всего периода мусульманского владычества. Победа христианского короля мало что изменила: мавританское искусство мудехаров цвело и после возврата христианского правления. Поначалу казалось, что Реконкиста свелась лишь к смене сюзерена, феодальным завоеваниям, но не тотальной идеологической войне.
Христианские короли Северной Испании научились терпимости у мавров, они ценили испанско-мавританскую культуру. Когда Фернандо III осаждал Севилью, он пообещал перебить всех защитников, если они повредят знаменитый минарет города, Хиральду. С другой стороны, под давлением севера на мавританском юге произошли перемены. На помощь были призваны племена из Магриба, которые принесли с собой суровый и воинственный дух.
Терпимость была обречена, а с нею – и особая испанско-мавританская цивилизация, когда христианам севера удалось врезаться в Андалусию. Андалусия ближе всего к северу Магриба, и не удивительно, что именно там расцвела мусульманская культура Испании.
Где должна была пройти граница между христианством и исламом? По Гибралтару, по Пиренеям или по Ливийской пустыне? Арнольд Тойнби считает, что Испания и Магриб должны были оставаться вместе – христианскими. На худой конец, христианской должна была оставаться Испания, принадлежащая западноевропейской цивилизации, преемнице римской. Действительно, Магриб был христианским, подобно Египту, Палестине, Сирии и Южной Испании. Но когда христиане Европы попробовали освободить от мусульман Египет, Левант, Палестину, Сирию, они столкнулись с ожесточенным сопротивлением, даже местные христиане не видели в них освободителей. Когда испанцы пересекли горы и спустились в Андалусию, когда они пересекли Гибралтар и высадились в Магрибе, их встретили как завоевателей, а не избавителей.
В наш нерелигиозный век достаточно сказать, не вдаваясь в теологические нюансы, что религии в обществе играют роль красителя – детектора включений. Возьмите металлическую пластинку, однородную с виду, окрасьте ее, и разнородные включения станут ясно видны. Так и религиозные различия – они возникают не потому, и не только потому, что народы пошли за разными пророками, но потому, что существовали и ранее глубокие различия между этими народами.
