Николай Непомнящий - 100 великих загадок Африки
Форт Дофен. Здесь высадились беглецы
Верховодил всеми 30-летний полковник барон Мауриций Август Беневский (иначе – Мориц Беньовский), выходец из венгерского аристократического рода. Впрочем, сам себя он охотно называл поляком и еще охотнее – генералом. Ловкий, энергичный и смелый, он был одним из тех талантливых искателей приключений, каких немало повидала Европа XVIII столетия. С четырнадцати лет – солдат. В 1756 г. сражался с пруссаками при Любовице, год спустя – под Прагой, затем под Домштадтом. Пока воевал, умер отец, и имение, которое юный барон должен был по праву унаследовать, захватили его проворные зятья. По-солдатски прямой и решительный, Беневский вышвырнул их из имения. Те поехали в Вену, добились заступничества императрицы Марии-Терезии. Барону пришлось бежать за границу.
Вообще-то он всегда хотел побывать в Индии. Его влекло море. Беневский побывал во многих портах Европы, в Гамбурге учился навигации. Скоро он взойдет на борт корабля и отправится к далеким берегам… Но в 1768 г. из Польши неожиданно приходит письмо: влиятельные польские аристократы создали в Баре конфедерацию для борьбы с королевской властью и вмешательством царской России в польские дела и, высоко оценивая боевой опыт барона, предлагают ему вступить в их ряды. Барон долго не раздумывает.
Он командует кавалерийским отрядом, геройски сражается в первых рядах. В одном из сражений израненный Беневский попадает в плен. Его везут в Киев, оттуда в Казань. С пленным полковником русские обращаются хорошо, он принят в лучших домах, но не такой Беневский человек, чтобы коротать свой век в ссылке. Его незаурядный ум требует действия. Впоследствии он напишет в мемуарах, что его деятельность в Казани сводилась к тому, чтобы добиться для татар и прочего нерусского населения «тех свобод и гарантий, которыми пользуются иные народы». Словом, барон начинает готовить восстание.
В ночь на 7 ноября 1769 г. за Беневским пришли. Барон бежал через черный ход, и вместе со своим другом, шведским майором Винбланом, они бросились вон из города. Их поймали только в Петербурге. Потом были Петропавловская крепость, этап по «Владимирке», бескрайние просторы Сибири, и, наконец, Камчатка, Большерецкий острог.
И вот они все вместе – что ни человек, то легенда. Большерецкие узники не намерены сидеть сложа руки. Беневский сходится с Хрущовым. Долгие вечера они проводят, обсуждая план дерзкого побега. Эх, добыть бы корабль! «Вдвоем уйти немыслимо, – говорит Хрущов. – Чем больше нас сможет выбраться отсюда, тем вернее удастся побег».
Единомышленников и искать не надо – они все под рукой, люди бывалые, смелые, готовые на все. Создается «подпольный комитет»: Панов, Батурин, Винблан, Хрущов и Степанов, председатель – Беневский. Под страхом смерти они клянутся не выдать тайны заговора.
Комендант Большерецка капитан Нилов, вечно пьяный, благодушный и дряхлый, «пил горькую» и к служебным обязанностям относился «зело нерадиво». Ему и невдомек, что творится вокруг. А между тем заговор ширился. К «подпольному комитету» примкнули священник Устюжанинов, его 13-летний сын Иван, «шельмованный казак» Рюмин с женой, секретарь большерецкой канцелярии Спиридон Судейкин, адмиралтейский лекарь Магнус Мейдер и множество других. Целой группой присоединились к заговорщикам работники купца Холодилова – они открыто возмущались и хозяином, который ими помыкал, и покровительствовавшим ему Ниловым.
Неожиданно в руки коменданта попало секретное письмо Беневского к священнику Устюжанинову. Узнав об этом, барон сразу взял быка за рога и объявил себя «правителем Камчатки». Таиться больше не имело смысла. В ту же ночь заговорщики обезоружили охрану и ворвались в канцелярию. Началась свалка. Капитан Нилов выстрелил в Беневского и ранил его в руку, но поручик Панов двинул старика так, что тот испустил дух. Забрав казенные деньги, оружие и две пушки, мятежники пошли к дому сотника Черного. Тот оказал сопротивление. Пришлось наводить на дом пушку…Участники бунта назвали себя «Собранная компания для имени его императорского величества Павла Петровича» и присягнули «законному государю». Накануне отплытия ссыльные оставили «Объявление» для сената на девяти листах. В нем они гневно обрушились на произвол, несправедливости и притеснения властей: «В России начальники единое только имеют право – делать людям несчастие, а помочь бедному человеку никакого уже права не имеют. Камчатская земля от самовластия начальников разорена… Народ российский терпит единое тиранство, коснеет в невежестве и страждет, и никто за истинные заслуги не награждается…. Богатый имеет случай угнетать бедных людей, ежели он и мало знает законов, то судья ему за деньги помогает. Каждый старается только подлым образом от начальника получить милость и чин».
В «Объявлении» писалось также, что законный государь Петр III, внук Петра Великого, свергнут с престола и убит, власть в стране захватила немка-узурпаторша, что царевич Павел (будущий император Павел I) незаконно лишается престола, что вмешательство в польские дела разоряет Россию и выгодно только Понятовскому (фавориту Екатерины II), что система винных и соляных откупов обогащает немногих и разоряет многих, и т. д. «Россия без истинного своего государя одним пристрастным управлением доводится до самого разорения. А мы усердны нашему отечеству и законному нашему государю Павлу Петровичу… Виват и слава Павлу Первому, России обладателю! Спасая его, Бог спасет и подданных невидимым промыслом. А мы желаем соотечественникам нашим всякого добра и сказать можем прямо, что подлинно от беспорядка народ удручен…»
Спустившись на плотах к морю, острожники погрузились в Чекавинской гавани на галиот «Св. Петр». Отбив кувалдами и ломами вмерзшее в лед судно, вышли в открытое море. На маленьком корабле водоизмещением в 250 тонн поместилось 42 человека.
Беневский имел вполне приличное морское образование и, располагая картой, мог вести корабль куда угодно. А карта у него была. На борту «Св. Петра» были и опытные мореходы – штурман Максим Чурин и подштурман Дмитрий Бочаров, в свое время плававшие к берегам Америки.
Выйдя из Большерецка, галиот пошел на юг вдоль Курильской гряды. Высадились на небольшом острове Маканруши. Здесь прожили дней десять – пекли хлеб, сушили сухари для дальнего пути. Между тем среди острожников созрел новый заговор: на этот раз уже против Беневского. Штурманские ученики Измайлов и Зябликов, присоединившиеся к мятежникам, в сущности, по недоразумению, решили захватить галиот. Их поддержали человек десять команды. Однако отыскался «пущий злодей», разоблачивший заговорщиков. Беневский был страшно возмущен этим вероломством и сгоряча хотел казнить зачинщиков, но, поостыв, приказал попросту высечь их. После этого галиот поднял якоря и отчалил, а зачинщиков оставили на острове с небольшим запасом «ржаного провианта» (они благополучно спаслись).
