Тим Северин - Дорогами Чингисхана
В аратах я нашел те качества, которых ожидал: твердость, выносливость и гостеприимство. Обычный монгольский пастух живет в жестких условиях, к нему предъявляются высокие требования — выносливость и запас жизненных сил. Взамен ему дается немного. Много лет лучшим в Европе знатоком Монголии был ученый и путешественник Оуэн Латтимор, который писал: «Настоящий кочевник — бедный кочевник». Это относится и к современным аратам. «Мертвое сердце Азии» слишком бедно, чтобы выйти на уровень оседлости, и пример аратов демонстрирует один из вариантов средневекового образа жизни. Ныне кочевник и его семья носят одежду, обувь и рукавицы, изготовленные промышленно, едят из дешевой импортной посуды, часто используют пластиковые изделия. Но их одежда и посуда мало отличаются от того фарфора и платья, которые поставлялись караванами из Китая. А войлочные шатры, седла, сыромятные ремни и веревки из скрученного конского волоса, грубые железные удила делаются кустарно и мало отличаются от средневековых образцов. Главные драгоценности кочевника — жадеитовая табакерка с розовой крышкой, нож с узорами на рукояти и лезвии, куртка, украшенная парчой — до сих пор везут из Китая, как было всегда.
Окружающая среда заключает кочевника в мире, представить который стороннему наблюдателю почти невозможно. Чарльз Боуден цитирует мемуары правительственного чиновника «Рассказы старого секретаря», изданные в Улан-Баторе в 1956 году. В них автор вспоминал, как юношей повидал дзуд — так монголы называют зимнюю бескормицу, когда из-за слишком долгой зимы умирает скот. Когда автору было 13 лет, его послали смотреть за семейным табуном. Вдруг начался снегопад. Вскоре снег пошел так густо, что
стало темно, как ночью. Я словно ослеп, не мог разглядеть даже головы моего коня, не говоря уже о тех лошадях, которых должен был пасти… Ледышки звенели о кожу моего коня. Он не мог удержаться от дрожи и жалобно ржал. Снег и лед покрыли мою одежду, и я даже не пытался отряхнуться. Рот и нос онемели от холода, а руки и ноги почти отваливались. И хотя на мне был теплый кафтан из козьей шкуры с мехом, я не мог согреться. Мне оставалось только выживать. Я спрятался в яму, мечтая пережить этот снегопад и снова увидеть мою дорогую маму. Меня колотило и трясло…
Молодой человек выжил, но на всю жизнь запомнил страдания детства. Как запомнил их и Чойбалсан, недоброй памяти монгольский диктатор. Его семья была настолько нищей, что отдала мальчика в монастырь, а там с ним так плохо обращались, что он сбежал и предпочел жизнь бродяги на грязных улицах Урги.
Я не сомневался, что увижу среди монголов мастеров обращаться с лошадьми, ведь это мастерство сделало монгольскую средневековую конницу лучшей в мире. Арат в этом действительно искусен, но в манере, которая шокирует западного пуриста. Он ведет себя с лошадьми бесцеремонно, потому что живет с ними бок о бок, пьет их молоко, от них зависят все его передвижения. Тощая монгольская лошадка — неотъемлемая часть его жизни, и сантиментам он подвержен не больше, чем фермер-коровник. Эти ездовые лошади славятся резвостью и выносливостью. Победителем Надама, скачек на длинную дистанцию, восторгаются, другие участники завязывают хвост и гриву коня индейским хохолком, что придает коню умилительно-жизнерадостный вид. Китайский автор XVI века Сяо Тахэн писал, что монголы «из всех зверей любят хорошего коня. Если они увидят хорошего коня, то рады предложить за него трех или четырех коней. Если он им достанется, они его холят».
Но время знаменитых монгольских лошадей минуло вместе с традиционной культурой монголов. По сравнению с международными скачками Надам не отличается высоким уровнем. Давно выведены другие, более резвые и выносливые породы. Только в своем упрямстве монгольская лошадь не имеет равных. Она выживает там, где другие гибнут, но, подобно культуре Внутренней Монголии, эти кони могут перенести бескормицу и отсутствие внимания, но не неволю. Когда большие табуны попадают в руки частников, те пытаются заниматься скрещиванием и улучшением породы. Когда табун общественный, эта цель теряется. Сейчас считается, что у каждого табунщика должны быть свои лошади. Предлагается норма в 75 голов на семью, а для улучшения породы создано Монгольское конное общество.
Только две загадки я не смог разгадать. Я часто думал, как могли люди, настолько подверженные действию алкоголя, достичь столь многого? Даже в годы высшей своей славы монголы были известными пьяницами. Казалось, Каракорум просто купался в винных парах. После известного богословского спора между ламами и несторианами Рубрук наблюдал, как священники обеих конфессий устроили совместную попойку, которая продолжалась остаток дня. От беседы с великим ханом Мунке у Рубрука осталось впечатление, что повелитель был пьян. Несмотря на это, монгольская средневековая политическая машина отлично работала, хотя даже сейчас заметно, что алкоголизм — одна из главных проблем страны.
Вторая загадка — когда и где сменился монгольский характер? Слово «маргааш», которое в монгольском языке означает «завтра», имеет и значение «не дождетесь». Жалобы на «маргаашизм» часто встречаются в отчетах советских работников о трудностях работы в современной Монголии. А ведь одной из характерных черт Монгольской империи была эффективность и надежность подданных. Монгольское войско выступало в поход точно в тот день, который был назначен за полгода до этого. Почтовая служба с миллионом запасных лошадей могла работать, только если все было подготовлено в срок.
Пожалуй, единственный ответ на эти загадки может крыться, опять-таки, в личности Чингисхана. Упорство, выносливость и искусство обращаться с лошадьми сами по себе не объясняют феномен Монгольской империи. И нельзя успехи монгольской армии списать на слабость соседей. Китай и великий Хорезм были сильными противниками. Успех Монгольской империи можно объяснить талантами Чингисхана, причем не только стратегическими. Во многих смыслах хан остается загадкой, несмотря на такой неоценимый источник, как «Сокровенное сказание монголов». Он был одним из величайших вождей мира. В 42 года он провозгласил себя вождем «всех, кто живет за войлочными стенами». Его детство было исполнено бед, а его союзники оказались настолько слабыми, что половину своей взрослой жизни он потратил на объединение ряда сравнительно крупных племен. Почти все события древней монгольской истории обусловлены решениями необразованного племенного вождя — он набирал себе помощников, создавал военную систему, гвардию, профессиональную конницу, личную стражу. На этом фундаменте он всего за двадцать лет построил здание империи.
