Жюль Верн - Ледяной Сфинкс
Один лишь Дирк Петерс ликовал оттого, что мы снова идем по пути, на котором он упорно надеялся найти следы своего бедного Пима. В головах же его спутников проносились совсем иные мысли.
Лен Гай потерял всякую надежду отыскать своих соотечественников. Уильям Гай и пятеро его матросов находились на острове Тсалал еще восемь месяцев назад, а то и меньше, — в этом не было никаких сомнений. Однако куда они подевались? За тридцать пять дней мы преодолели расстояние примерно в четыре сотни миль, но так ничего и не нашли. Даже если бы они достигли полярного континента, протянувшегося, согласно гипотезе моего соотечественника Мори, на добрую тысячу лье, то в какой его части их искать?.. Если же земную ось омывают океанские волны, то люди, выжившие после гибели «Джейн», должны были давно уже сгинуть в океанской пучине, которую скоро накроет ледяной панцирь.
Что ж, утратив последнюю надежду, капитан обязан был указать своему экипажу путь на север, дабы пересечь Полярный круг до того, как этому воспрепятствует зима. Течение же влекло нас в противоположную сторону, на юг.
Лишь только айсберг сдвинулся с места, все поняли, что он поплывет на юг, и ужаснулись этой догадке. Ведь это значило, что, даже снявшись с мели, мы обречены на долгую зимовку и нет надежды на встречу с китобойным судном, ибо промысел ведется на севере, между Южными Оркнейскими, Южными Сандвичевыми островами и Южной Георгией.
От толчка в воде оказались многие предметы: камнеметы, перенесенные с «Халбрейн», якоря, цепи, часть парусов, рангоут. Что же касается всевозможных припасов, то благодаря трудам, которым был посвящен предыдущий день, они уцелели и проведенный осмотр выявил лишь незначительные утраты. Можно себе представить, какой была бы наша участь, если бы при столкновении с айсбергом мы лишились провизии…
Сняв поутру показания приборов, Лен Гай заключил, что айсберг смещается на юго-восток, из чего следовало, что направление течения оставалось тем же. Прочие льды следовали в ту же сторону, и именно такой «попутный» айсберг задел наш восточный склон. Теперь оба айсберга сцепились и плыли со скоростью две мили в час.
Постоянство направления течения наводило на размышления: от самых паковых льдов оно, не переставая, несло воды южного океана к полюсу. Если Мори не ошибался и антарктический континент действительно существует, то возможно два вывода: либо течение огибает его, либо имеется широкий пролив, в который устремляются гигантские массы воды и плывущие на их поверхности ледяные громадины.
Я полагал, что скоро мы увидим, как обстоит дело. При скорости две мили в час нам хватило бы тридцати часов, чтобы добраться до точки, в которой перекрещиваются меридианы… Там стала бы ясна и дальнейшая судьба — проходит ли оно через полюс или путь ему преграждает полоса земли.
Услыхав от меня такие речи, боцман отвечал:
— Что вы хотите, мистер Джорлинг, если течение проходит через полюс, то и мы пройдем через него вместе с ним, если нет — то не пройдем… Не мы хозяева положения, и не нам решать, куда плыть. Льдина — не корабль, она лишена парусов и руля и слушается одного течения!
— Согласен, Харлигерли. Но я думал, что, сев вдвоем-втроем в шлюпку…
— Опять вы за свое! Далась вам эта шлюпка!
— Именно далась! Ведь если поблизости лежит земля, то разве нельзя себе представить, что люди с «Джейн»…
— Высадились на ней, мистер Джорлинг? В четырехстах милях от острова Тсалал?
— Кто знает, боцман…
— Пусть так. Но позвольте сказать вам: ваши рассуждения обретут силу, когда эта земля и впрямь покажется — если покажется. Тогда наш капитан предпримет то, что необходимо, не забывая при этом, что время дорого. Нам нельзя задерживаться в этих широтах, и если наш айсберг не доставит нас ни к Фолклендам, ни к Кергеленам, то пусть доставит хоть куда-нибудь — лишь бы оказаться за пределами Полярного круга до того, как этого уже нельзя будет сделать!
Устами Харлигерли глаголил сам здравый смысл, и я был вынужден признать его правоту.
Пока матросы, выполняя команды Лена Гая под бдительным оком лейтенанта, готовились к зимовке, я частенько забирался на верхушку айсберга и, приложив к глазу подзорную трубу, упорно изучал горизонт. Время от времени его монотонную пустоту нарушала проплывающая вдали ледяная гора или сгустившийся туман. С высоты ста пятидесяти футов над уровнем моря я видел океан на расстояние более двенадцати миль. Однако ни разу моему взору не предстало что-либо, хотя бы отдаленно напоминающее очертания берега.
Капитан дважды поднимался ко мне на вершину, чтобы снять показания приборов. Вот каковы были наши координаты на 30 января: 67°19' западной долготы, 89°21' южной широты. Со времени последнего определения нашего местонахождения течение отнесло нас на 24 градуса к западу. Айсберг отделяли от Южного полюса какие-то сорок миль.
День ушел на то, чтобы перенести запасы в широкую трещину, обнаруженную боцманом на восточном склоне, где ящики и бочки остались бы целы даже при столкновении пострашнее первого. Что касается очага, то матросы помогли Эндикотту расположить его между двумя ледяными глыбами, где его прочности ничто не угрожало, и подтащили к кухне несколько тонн угля.
Эти работы не вызвали у матросов ни жалоб, ни даже малейшего ропота. Молчание и покорность экипажа означали, что капитан и его помощник не требовали от него ничего сверх срочно необходимого. Однако со временем люди наверняка начнут испытывать разочарование. Сейчас право командиров распоряжаться еще не подвергалось сомнению, что будет через несколько дней? Новые члены команды с Фолклендов могут, отчаявшись дождаться конца злосчастной экспедиции, не устоять перед соблазном завладеть шлюпкой и попытаться улизнуть.
Однако мне казалось, что эта опасность вряд ли грозит нам, пока айсберг в движении, поскольку шлюпка не смогла бы его обогнать. Но стоит нам сесть на мель еще раз — у берегов неведомого континента или просто рядом с каким-нибудь островком — и несчастные сделают все, лишь бы избежать ужасов зимовки…
Об этом мы и повели речь за обедом. Лен Гай и Джэм Уэст также придерживались мнения, что гарпунщик и его дружки не отважатся на бегство, пока айсберг движется. Однако это не значит, что можно ослабить бдительность. Хирн не внушал нам доверия, и за ним нужен был глаз да глаз.
Позже, когда экипажу был предоставлен отдых, у меня завязался разговор с Дирком Петерсом. Дело было так. Я по своему обыкновению направился к верхушке айсберга, а капитан и его помощник, напротив, спустились к его основанию сделать отметки у ватерлинии, чтобы по ним следить, не погружается ли айсберг в воду и не угрожает ли нам смещение центра тяжести, чреватое кульбитом. Я просидел на вершине полчаса, когда заметил, что ко мне торопливо приближается метис.
