Александр Романенко - ВьЮжная Америка
Мало того, католицизм и сам страдает языческой хворью. Достаточно поглядеть на шествия с Пречистой Девой, чтобы понять это.
Я пошел смотреть. Все равно в такие дни никакого бизнеса быть не может, народ занят иными делами.
С трудом добравшись до Ратушной площади, я вливаюсь в толпу, или, точнее, толпа накрывает меня шумной потной волной, но, к счастью, эта же волна нечаянно выносит меня в партер, в первые ряды. И как раз кстати.
Несколько юношей в белых кружевных накидках несут на плечах покачивающиеся носилки, заваленные парчой и цветами. На возвышении в центре крепко стоит метровая деревянная кукла, изображающая молодую женщину. Пропорции тела этой женщины таковы, что вряд ли она смогла бы прожить хоть минуту, будь она из плоти и крови. Что ж, искусство не обязано слепо влачиться за природой. Кукла разодета в немыслимые накидки с золотым шитьем и украшена огромной, как арбуз, короной. Все блестит и сияет, стеклянные «бриллианты» и фарфоровые «жемчуга» стреляют острыми лучами.
Но главное действующее лицо шествия — не кукла, а толпа. Я смотрю на лица, и, признаюсь, мне становится страшно. Плотной монолитной массой меня окружают фанаты, готовые на все (абсолютно на все) ради этой деревянной куклы. Почти все они плачут, бормочут и выкрикивают всякий бессвязный вздор — расширенные зрачки, налитые кровью белки, иногда — пена в углах ртов. Они молят куклу. Нет для них никакой Девы Марии, плевать им на истинную Деву Марию! Они верят, что вот это неуклюже обработанное ореховое полено и есть Дева Мария. Они верят искренне и потому страшно, сатанински, греховно.
Впрочем, выбравшись из толпы и отдышавшись, успокоившись, я понял, что зря сгущаю краски. Нет, это не сатанизм. Скажи кто-нибудь в этой толпе: «Слава Сатане!» — его разорвали бы на мелкие куски, не сомневаюсь. Их вера — не сатанинская, но и не христианская. С моей европейской позиции — это чистой воды язычество, идолопоклонство, а если и сатанизм, то неосознанный, ненаправленный, нечаянный, это несомненный грех, но всего лишь грех ребенка, не знающего о том, что он грешит. Поэтому я скажу так: суеверия эквадорцев столь же глубоки, сколь не опасны.
Эквадор — не Центральная Африка, здесь все по-доброму. Любовь к деревянным куклам? Ну что ж, я ведь тоже, когда мне было четыре года, любил тряпичного медведя Гришу, но разве в нем сидел Сатана? Ничего подобного. Уже в пять лет я твердо знал, что, кроме вонючих опилок, в медвежьей голове нет ничего, даже мозгов.
Возвращаясь домой пешком, размышляя о философских материях, я настолько удалился от реальности, что почти попал под машину. Почти — это значит, что меня все-таки сбили, но не сильно. Я свалился на обочину и немного вывихнул ногу, растянул сухожилие. Вина была моя, не отрицаю, и, слава богу, полиции рядом не оказалось. Водитель белого «шевроле», сероглазый серобородый старик, напугался до икоты, но я встал и, как мог, успокоил его. Он порывался отвезти меня в госпиталь. Какой еще госпиталь? Ерунда, мне бы лучше щетку — брюки почистить. Вы не поверите — щетка нашлась. Не совсем одежная, но чистая. Приведя себя в порядок и кое-как отделавшись от старика, я захромал дальше, но метров через сто остановился — нога распухла, идти невозможно. Пришлось взять такси, а дома, чтобы не выглядеть идиотом, я свалил вину на привычку китийцев игнорировать правила проезда перекрестков. Отчасти так оно и было. Меня никак не сбили бы, если б старик ехал по всем правилам. По этим правилам старика вообще бы там не было, он проехал бы в другом ряду.
В Кито не любят сигнал поворота. Доходит до смешного — водители тяжелых грузовиков вытягивают из окна левую руку и показывают поворот по-мотоциклистски. А чаще всего никто вообще ничего не показывает. Все просто сворачивают, когда хотят и куда хотят, без подготовки и без предупреждения, к ужасу едущих позади и к удивлению едущих навстречу. Вот так, из крайнего левого ряда какой-нибудь таксист вдруг выворачивает в правый переулок, даже не коснувшись переключателя поворотов.
Сначала мы были несколько шокированы и ожидали, что подобные вольности на дорогах неизбежно должны приводить к массовым авариям. Но нет, аварии в Кито — большая редкость. Оказалось, что все попросту привыкли к тому, что каждый водитель волен ехать туда, куда пожелает, не обращая внимания на другие машины. Почему так? От незнания правил? Глупости, все они знают. Это из гордости. Мол, не желаю отчитываться перед другими, как хочу, так и езжу, мое дело!
Китийский водитель считает унизительным предупреждать о своих намерениях. Даже в сложных дорожных ситуациях сигналы поворота никогда не используются. Рука? Да, рукой показывать допустимо. Потому что взмахи рукой — это как бы приказы, которые водитель посылает окружающим водителям. Я, мол, приказываю вам притормозить, мое, мол, величество желает поворачивать. И машут. Но очень редко. А скромная мигающая лампочка — это не приказ, это просьба, а значит, унижение.
Вот такие здесь встречаются странности. Так что, очутившись в Кито, будьте предельно осторожны на перекрестках. Это не шутка, это совершенно серьезно.
Счет, клиенты и котята
Все эти месяцы мы оторваны от мира, от европейских новостей и от наших друзей. Конечно, я написал несколько писем и уже получил ответы, и снова написал, но почта — это так медленно! Нужен Интернет. Нужен он и для работы — теперь мне можно «качать» шэавэрные игры и программы и предлагать их клиентам.
Волею судеб лучший в Кито (с моей точки зрения) Интернет провайдер «Экванет» оказался буквально в двухстах шагах от моего локаля. На улице Объединенных Наций легко найти большой черный куб Тихоокеанского банка. Напротив него, дверь в дверь, в узком восьмиэтажном и тоже черном доме располагается офис «Экванет». Как-то Маша принесла их уличную рекламку, флаер. Сорок девять долларов за неограниченное месячное подключение, цифровая линия, гарантированная скорость тридцать один и два. После прежних сумасшедших московских цен сорок девять «зеленых» показались мне сущей мелочью, дармовщиной.
Я иду в «Экванет». Прихожу и говорю, что, мол, желаю подключиться. Заполняю какой-то формуляр, и тут выясняется, что наличную оплату они не берут ни в какой форме, ни в какой валюте. Только через счет. У меня, конечно, счет имеется, даже два — один на компанию, второй личный. В банке «Дэ Продусьон», или, как его здесь называют, «Продубанко». Кстати сказать, прекрасный банк, лучший из всех, что я когда-либо видел. Например, начисление процентов по вкладу производится ежедневно, снять или положить любую сумму в любой валюте можно в течение пяти, максимум десяти минут. И вообще, в банке, в его северном отделении на Амазонас и Объединенных Наций, всегда уютно, тихо, прохладно — придешь, и уходить не хочется.
