Иржи Ганзелка - Африка грёз и действительности (Том 1, все фотографии)
Мы сели в нильскую фелюгу с болтающимися парусами на высокой мачте. Два гребца подали нам руки, когда мы осторожно переходили по узкой доске с болотистого берега в лодку. Затем они сели за весла, уперлись ногами в противоположные сиденья, и мягкие всплески воды нарушили вечернюю тишину.
Вскоре к этим ритмичным звукам прибавился голос, за ним другой. Старый египтянин-лодочник, чей резко очерченный профиль запал нам в память еще с утра, скандировал под ритм весел подбадривающие слова, обращенные к сыну. Нам удалось уловить лишь несколько слов его выразительного, ритмичного арабского языка. Они потрясли нас.
— Будь сильным, сын, будь сильным! Вперед, вперед к другому берегу! Пусть наши гости не поминают нас лихом. Вперед, вперед!
— Аллаху, яхсин, аллаху, яхсин, Аллаху, яхсин… — звучало ритмично из уст сына, как ответ на призыв отца. — Аллах, о покровитель лодочников, Аллах, о придающий силы…
Приближались огни другого берега. Около борта фелюги промелькнули светящиеся буи, в нильское топкое дно несколько раз воткнулись длинные шесты с железными наконечниками, а затем снова ритмично заплескалась вода под сильными ударами весел.
— Мин хена, угрус, угрус!
— Берись за весла, вперед, будь сильным!..
Когда мы вечером сидели перед открытыми дверцами «татры» в саду луксорской дирекции ведомства раскопок и слушали после чешских последних известий радиоконцерт из Праги, в его музыку невольно вливался правильный ритм, услышанный на фелюге. «Аллаху, яхсин, угрус, угрус, Аллаху, яхсин — мин хена, Аллаху, яхсин…»
Притушенные фары машины выхватили из мрака сада две статуи, которые привез сюда с раскопок Захария Гонейм: Рамсес II и богиня Сахмет с львиной головой.
Внизу у берега тихо пели рыбаки.
Глава XV
ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ПОХОРОНИЛ ИХ
Дорожные карты Египта заканчиваются Луксором.
Однако лишь немногие посетители древнеегипетских памятников отваживаются проделать на машине путь от Нильской дельты до Верхнего Египта. Почти все туристы предпочитают пыльной дороге спальные вагоны экспрессов, кабины самолетов или быстроходные экскурсионные пароходы.
За Луксором кончается и эта дорога. Она еще бежит несколько десятков километров вдоль канала, превращающегося постепенно в высыхающие лужи, затем через подозрительный мост, который кажется нам неодолимым препятствием, вдруг поворачивает к Исне в виде узкой запущенной колеи. Выходим из машины и, опасаясь за ее шасси, измеряем взглядом огромные обломки скал перед ступенчатым въездом на мост. Потом осторожно преодолеваем расстояние в 20 метров между высокими берегами канала, переезжаем через насыпь узкоколейной железной дороги и без всякого перехода попадаем в пустыню. Пыльная колея, которая послушно повторяет изгибы рельефа, — последнее воспоминание о приличной дороге в европейском смысле этого слова. Здесь уже не встретишь автомобилиста. Лишь редкая машина время от времени отправляется к Асуану, самому крайнему бастиону Верхнего Египта.
Зубчатые скалы, огромные гранитные глыбы, которым ветер и столетия придали причудливую форму, создают вдоль пути фантастические кулисы. Термометр показывает 36 градусов внутри машины, а на солнце стрелка останавливается на 52. У дороги валяются выбеленные солнцем скелеты верблюдов. Затем колея на время приближается к Нилу, и в Агабе встречается с железной дорогой. Вслед за тем перед вами снова появляются горы, напоминающие изображения Китайской стены в школьных учебниках. Дорога ныряет бесчисленными зигзагами между выветренными скалами точно так же, как и плоский гребень стены, которая когда-то служила защитой Китаю от нападения монголов с севера.
Солнце постепенно склонялось к западу, когда мы миновали живописную деревню, строения которой террасами буквально лепились к скале. Вскоре перед нами снова появился Нил, а в сумерках мы выехали на асфальт. Кажется странным, что на этом куске асфальта кончается дорога на юг. В Асуане заканчивается и железная дорога. Единственным транспортным средством, соединяющим север Африки с югом, остается нильский пароход.
Вакуум между Каиром и Кейптауном
Во время подготовки к путешествию вокруг света, когда мы кропотливо собирали карты из всех возможных источников, нам удалось запастись довольно точной информацией о состоянии, километраже, проходимости в различные времена года и трассе дорог почти всех стран, через которые лежал наш путь. В нашем архиве имелась копия карты дорожной сети на Суматре и вновь строящихся участков стратегического шоссе в Бирме. Мы заранее изучили диаграммы подъемов на дорогах Эфиопии, отдельные высоты горной дороги у Памира и недостроенные участки южноамериканской автострады, соединяющей Бразилию и Аргентину с Мексикой.
Лишь наземное сообщение между верхнеегипетским Асуаном и суданским Хартумом оставалось для нас таинственной загадкой. Ни в одном из десятков новейших описаний путешествий не было никаких упоминаний о том, возможен ли проезд по этому участку. Все экспедиции, которые когда-либо направлялись с севера на юг, доходили до Асуана, а дальше поднимались только по Нилу. Ни в специальных библиотеках, ни в комплектах дорожных карт не было ни малейшего намека на подробные данные о местности, расположенной к югу от Асуана. Попытки заполнить этот вакуум протяженностью более чем в тысячу километров терпели неудачу.
Лишь в американском военном атласе 1945 года на очень крупномасштабной карте Африки была нанесена коммуникация между Асуаном и Вади-Хальфой по западному берегу Нила, но и на этой карте она занимала каких-нибудь 12 миллиметров. О доступности и характере местности не было никаких упоминаний.
Поэтому незадолго до отъезда из Каира мы побывали у английского полковника Ле-Блана, который был начальником транспортной группы штаба маршала Монтгомери во время североафриканской военной кампании и считается одним из лучших знатоков транспортных условий в этих местах. Несколько месяцев тому назад он закончил пробную поездку по Египту и Судану. От Асуана ему удалось добраться на двух «виллисах» до Вади-Хальфы, следуя по восточному берегу Нила, однако при этом пришлось испытать необычайные трудности, несмотря на то, что он ехал на специально оборудованных для бездорожья машинах. Напрасно добивались мы в Каире через Суданское агентство разрешения суданского правительства на проезд по пустыне к югу от египетской границы. После длившихся несколько недель хлопот нам пришлось удовольствоваться обещанием, что ответ будет сообщен нам по телеграфу в Асуан. В соответствии со строгими предписаниями суданских властей проезд между Вади-Хальфой и Хартумом разрешался лишь в особых случаях колоннам автомашин, да и то только с начала октября и до конца июня, то есть в бездождный период. Отдельным машинам разрешения вообще не выдавались.
