Виталий Волович - На грани риска
Теперь по небу покатились багровые волны. Они мчались все быстрее и быстрее и, словно наткнувшись у горизонта на невидимый берег, бесшумно разбивались на мириады разноцветных брызг. Но вот краски стали меркнуть, исчезло драпри, и лишь зеленая бледная дуга, окутанная прозрачным голубым газом, проступила на ночном горизонте. Скоро и она исчезла. И лишь луна торжественно вышла из-за облака, озарив мертвенным светом бесконечные белые пространства...
Уже чуть свет пришел дежурный справиться у Дмитриева, где лежит колбаса. Потом заявился Петров, разыскивавший "чудо". Тщательно побрившись, надев белые рубашки, галстуки, мы отправились в кают-компанию. Там царила суета. Со склада на камбуз и обратно сновали закутанные фигуры, нагруженные снедью. Никитин открывал бутылки лимонада, который мы не забыли захватить с Большой земли. Гурий ругал неизвестного раззяву, засунувшего банки с дефицитными нежинскими огурчиками в ведро с кипятком, где они полопались. Петров, наточив нож, нарезал тонюсенькими ресторанными ломтиками твердокопченую колбасу. К восторгу присутствующих, Дмитриев извлек из свертка, который скрывал даже от нас, банки с маринованными грибами и большую белую скатерть.
Мы сели за стол и с двенадцатым ударом кремлевских курантов подняли тост за Родину.
За столом сегодня
В вечер новогодний
Пусть звенят бокалы веселей
За страну родную, вечно молодую,
За любовь, за счастье, за друзей.
Попросил слова Миляев.
– Должен официально заявить, - сказал он, - что сегодня мы стали рекордсменами. Мы первые, кто встречает Новый год на восьмидесятом градусе северной широты.
– Какие же мы первые? - сказал Никитин, покачав головой, - А папанинцы?
– Извини, Макар, но их широта на Новый год была семьдесят девять градусов пятьдесят четыре минуты, вот так-то.
Как не хотелось расходиться...
Глава 8. ДЕЛА ЖИТЕЙСКИЕ
3 января
Появилась первая зорька. Я всматривался в бледную, чуть лиловеющую полоску на востоке. Вот она - предвестница наступающего дня. Яркие полярные сияния вызывали восхищение, но от чего же так вздрогнуло сердце при виде этой слабенькой полоски солнечного света?.. Я припомнил слова Харальда Свердрупа: "Надо прожить некоторое время без дневного света и солнца, чтобы оценить их по достоинству".
Небо опять потемнело. Ушло ли солнце, или просто тучи, прижавшись к торосам, скрыли этот первый знак приближающегося солнца? Как ни всматривался вдаль, не увидел ничего, кроме проглянувших в разрывах облаков искорок звезд. Я возвратился на камбуз. Несколько человек уже сидели за столом, не снимая шуб. Изо рта при дыхании вылетали клубы пара.
– Эх, паялочку бы, - вздохнул Гурий, зябко потирая руки.
– Какую там паялочку, - отозвался Никитин. - Мы на Новый год столько бензина пожгли, что скоро вообще без горючего останемся.
– А знаешь, Макар Макарыч, - сказал Комаров, что-то чертивший на листе бумаги, - я все-таки придумал, что делать.
Все головы повернулись к Комарову.
– Давай, Комар, выкладывай, что ты там изобрел, - поторопил Гурий.
– Во-первых, можно пожечь этилированный бензин. Его у нас бочек десять. До весны хватит.
– Ну, это старая песня, - разочарованно протянул Яковлев. - Опять какая-нибудь снеготаялка, вроде первой.
– Да ты сначала выслушай! - обиделся Комаров.
– Ладно, погоди, Гурий Яковлевич, - сказал Никитин, подсаживаясь поближе.
– Так вот, камелек мы сделаем из пустого газового баллона. Я уже все обмозговал. Должно получиться. Вот смотрите. - Миша пододвинул рисунок. Снизу вырубим дверцу для топки, сбоку проделаем отверстие для трубы.
– Ну, а горелка где будет? - не удержался Гурий.
– В том-то и дело, что никакой горелки не будет. Из бочки проведем медную трубочку от самолетного бензопровода, и бензин будет самотеком поступать в камелек и сразу сгорать.
– Так чего же мы раздумываем? - сорвался с места Зяма. - Давайте сразу же начнем строить.
В кают-компанию принесли сорокалитровый газовый баллон, сбегали за инструментами, и работа закипела. Нарисовав на стенке баллона правильный прямоугольник размером двадцать на пятнадцать сантиметров, Комаров, взяв дрель, принялся сверлить отверстия, стараясь, чтобы перемычки между двумя дырками были как можно уже. Затем с помощью зубила он перерубил перемычки, и образовалось отверстие для топки. Тем временем Сомов и Петров, разыскав жестяные банки из-под галет, превратили их в ровные блестящие листы материал для печной трубы. Оставшиеся не у дел, захватив волокуши, отправились на аэродром за бочками с бензином.
Камелек был готов лишь поздно вечером. Но никто не уходил. Михаил Михайлович, обычно столь пунктуальный в выполнении правил внутреннего распорядка, на этот раз не возражал. Комаров открыл краник, из которого брызнула тоненькая струйка бензина, поднес спичку. Ууу-фф - вспыхнуло, забилось оранжевое пламя. Миша увеличил струю, и камелек загудел низким басом. Его стальные стенки быстро нагрелись. Вот уже на смену обгоревшей краске заалел раскаленный металл. Пахнуло теплом.
В кают-компании стало тепло, и все впервые за много дней разделись до свитеров. По телу разлилась приятная истома. Обилие тепла столь непривычно, что сегодня никому не хочется покидать кают-компанию, возвращаться в промерзшие, неуютные палатки.
Несколько дней мы наслаждались камельком. В кают-компании стало сухо. Топорами срубили толстый ледяной бордюр, окаймлявший стены у пола. И сегодня, в день рождения Вани Петрова, мы можем от души повеселиться. На праздничный ужин Ваня явился свежевыбритый, в белой рубашке и, сияя всеми двадцатью девятью годами, занял почетное место за столом. Радист Щетинин, запоздавший на ужин из-за очередного "срока", принес Ване радиограмму с Большой земли. Он извлек из кармана голубоватый бланк и с торжественным видом вручил его адресату. Радостно схватив телеграмму, Петров быстро пробежал глазами текст и сказал, счастливо улыбаясь: "Жена поздравляет, желает здоровья и всего прочего".
В довершение празднества из Ленинграда поступила еще одна телеграмма. Вся научная работа, проведенная дрейфующей станцией в течение первого периода, ученым советом Арктического института признана отличной.
Наши восторги по поводу наступления "эры тепла" оказались преждевременными. Прожорливость камелька оказалась просто фантастической. За час работы он уничтожал два литра бензина. Если учесть, что в кают-компании постоянно кто-нибудь находился, то получалось, что бочки едва хватало на неделю. Пришлось вводить ограничения.
