Николай Ломакин - Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов (сборник)
Здесь уместно добавить, что подобная безукоризненность зрения и слуха служила этим двоим бесценным подспорьем в их профессиональной деятельности, поскольку англичанин служил корреспондентом «Дейли телеграф», а француз… Впрочем, он предпочитал умалчивать о том, с какой газетой или газетами сотрудничает. Когда его об этом спрашивали, он отделывался шуткой, что-де является корреспондентом своей кузины Мадлен. По существу этот француз при всем своем бросающемся в глаза легкомыслии был в высшей степени проницательным человеком и большим хитрецом. Все время болтая о чем придется, порой немного глуповато, невпопад, он, тем не менее, никогда не выбалтывал лишнего, да, может, затем и тарахтел, чтобы надежнее скрыть свое стремление выведать побольше. Сама его словоохотливость служила своеобразной формой молчания, так что он, чего доброго, был еще более замкнутым, чем его собрат из «Дейли телеграф».
И если они оба присутствовали в Кремлевском дворце на балу в ночь с 15 на 16-го июля, то именно в качестве журналистов, призванных расширить кругозор своих читателей посредством описания сего торжества.
Само собой разумеется, что обоих весьма воодушевляла их миссия. Этот мир был им по вкусу, им нравилось с хищным проворством хорьков устремляться по следу самых невероятных новостей, ничто не могло ни устрашить их, ни обескуражить, они обладали несокрушимым хладнокровием и подлинной отвагой профессионалов. Истинные жокеи в этой гонке с препятствиями, неутомимые охотники за информацией, они перемахивали через изгороди, переплывали реки, перепрыгивали через скамейки на стадионе либо в театре с бесподобным азартом чистокровных скакунов, которые жаждут прийти к финишу первыми или умереть!
К тому же их газеты не скупились при оплате – это по сей день вернейший залог быстрого получения самой надежной и проверенной информации. Следует еще прибавить к чести этих двоих, что ни тот, ни другой сроду не подглядывали и не подслушивали секретов личной жизни. Свои способности они пускали в ход лишь тогда, когда на карту были поставлены политические или социальные интересы. Короче, они занимались тем, что с некоторых пор зовется «развернутым репортажем на политическую или военную тему».
Однако, познакомившись с ними ближе, мы убедимся, что оба имели свою, по большей части весьма оригинальную манеру – оценивать события и особенно их последствия. Каждый из них демонстрировал «собственный взгляд на вещи». Но в конечном счете, коль скоро они не руководствовались принципом «за что платят, то и благо» и ни в коем случае себя не щадили, осуждать их за это было бы дурным тоном.
Французского журналиста звали Альсид Жоливе, английского – Гарри Блаунт. Они впервые встретились только что, на этом празднестве в Новом дворце, которое обоим поручили описать для их газет. Несходство характеров да вдобавок профессиональное соперничество отнюдь не должны были способствовать их взаимной симпатии. И все же они не избегали общения, скорее даже стремились взаимно прощупать друг друга на предмет последних новостей. Помимо всего прочего, это были охотники, промышляющие на одной территории, пользуясь одними и теми же средствами. То, чего не хватало одному, мог удачно раздобыть другой, так что даже их интересы требовали, чтобы они ладили между собой и не упускали друг друга из виду.
Итак, в тот вечер оба были начеку: в воздухе носилось что-то настораживающее.
«Будь это лишь стая уток, стрельнуть все-таки стоит!» – сказал себе Альсид Жоливе.
Таковы были причины, внушившие двум журналистам намерение потолковать между собой во время бала, и они, двигаясь к цели отчасти на ощупь, приблизились друг к другу вскоре после того, как генерал Кусов удалился.
– Какой очаровательный маленький праздник, не правда ли, сударь? – с любезной улыбкой заметил Альсид Жоливе, полагая, что уместно начать беседу с этой в высшей степени французской фразы.
– Я уже телеграфировал, что он блистателен! – холодно ответил Гарри Блаунт, используя это слово, существующее специально для того, чтобы выражать восхищение гражданина Соединенного Королевства.
– Тем не менее, – продолжал Альсид Жоливе, – я был вынужден заметить моей кузине…
– Вашей кузине? – удивленно пробормотал Гарри Блаунт, перебивая своего коллегу.
– Да, – усмехнулся Альсид Жоливе, – моей кузине Мадлен. Это с ней я обмениваюсь корреспонденцией! Она так любит быстро получать доброкачественную информацию, моя кузина!.. Вот я и счел себя обязанным сообщить ей, что во время этого торжества некое облако, казалось, омрачало чело монарха.
– Ну, а по-моему, его чело сияет, – возразил Гарри Блаунт, желая, по-видимому, скрыть свои соображения на этот счет.
– И вы, разумеется, заставите его «сиять» на страницах «Дейли телеграф».
– Несомненно.
– А помните, господин Блаунт, что случилось в 1812 году в поместье Закрет?
– Помню, сударь, посколькуятам был, – ответил английский репортер.
– В таком случае, – продолжал Альсид Жоливе, – вы не забыли, как в разгаре торжества, устроенного в его честь, императору Александру сообщили, что Наполеон с французским авангардом форсировал Неман. Однако император не ушел с праздника и, несмотря на крайнюю серьезность известия, которое могло стоить ему империи, ничем не выдал своей обеспокоенности…
– Так же только что поступил наш радушный хозяин, когда генерал Кусов доложил ему, что оборвана телеграфная связь на границе с Иркутской губернией.
– Ах, значит, вам известна такая подробность?
– Да, я осведомлен.
– Что до меня, мне ли об этом не знать! Ко мне последняя депеша дошла только из Нижнеудинска, – сказал Альсид Жоливе таким тоном, будто это обстоятельство вызывало у него чувство странного удовлетворения.
– А мои добираются только до Красноярска, – откликнулся Гарри Блаунт с тем же выражением.
– Выходит, вы знаете и о том, что в Николаевск посланы приказы войскам?
– Да, сударь, как и то, что казачьим частям в Тобольской губернии отправлено по телеграфу распоряжение сосредоточиться.
– Совершенно верно, господин Блаунт, я также осведомлен об этих мерах. И можете не сомневаться: моя любезная кузина завтра же узнает на сей счет кое-что любопытное!
– Могу сказать то же о читателях «Дейли телеграф», господин Жоливе.
– То-то же! Как посмотришь, что происходит вокруг…
– И как послушаешь, что говорят…
– Интересная кампания предстоит, господин Блаунт!
– Не премину последить за ней, господин Жоливе.
– В таком случае нам еще, может быть, предстоит столкнуться на почве куда менее надежной, чем паркет этого салона.
