Григорий Логвин - Чернигов, Новгород-Северский, Глухов, Путивль
19. Пятницкая церковь. Вид с запада. Конец XII — начало XIII в. Реставрация
Зодчий, возводивший этот храм, обладал незаурядным талантом и в совершенстве владел секретами архитектурного мастерства. С большим знанием и смело он изменяет пропорции в композиции масс, изобретает свой собственный ритм архитектурных членений и тем самым придает зданию индивидуальный образ, хотя и созданный по законам византийской стилевой системы. Мастер сумел связать свое произведение с окружающей средой, приобщить его к человеку, наделить яркой эмоциональной выразительностью.
Собор Спаса XI в. был возведен одним зодчим, о чем свидетельствует единство его архитектурно-строительных и конструктивных приемов, целостность художественного образа здания. Он отмечен лапидарностью пятиглавого силуэта, особой монументальностью форм, ясностью общей композиции, гармоничным единством масс, соразмерностью частей и целого, взаимосвязью материала и конструкции. Черниговцам, воинам, ходившим походами на хазар, болгар и ляхов, импонировал храм сурового духа, мужественной простоты.
В структуре этого сооружения четко выделен его почти глухой низ с неглубокими плоскими нишами, оттеняющими своеобразие архитектуры здания, декорированного огромными плоскими нишами в арках-закомарах и двухуступчатыми выше уровня хоров. Ни в одном храме Древней Руси ничего подобного нет. В противовес монолитному низу верхние части собора облегчены, они стройнее/ Простенки между нишами закомар и углы имеют профилированные пучковые пилястры: их светотеневая ритмика контрастирует с огромными плоскостями ниш.
20. Пятницкая церковь. Вид с востока
21. Пятницкая церковь. Внутренний вид
Поднятые уступами своды нефа и трансепта предопределили такое же размещение куполов и ступенчатую пирамидальную композицию массива основного объема. Это помогло зодчему создать импозантный храм с оригинальной группировкой масс. В его руках контраст стал действенным средством художественной выразительности. Мастер сопоставляет огромные плоскости стен и ажурные оконницы проемов, массивные членения объемов и профилированные пучковые пилястры, ритм вертикальных линий и арочные очертания. Это дало ему возможность создать впечатляющее произведение, в образе которого ярко воплощено представление людей XI в. о возвышенно-прекрасном.
Декоративная кладка в соборе Спаса имеет весьма оригинальный характер и в таком разнообразии мотивов нигде в древнерусской архитектуре не встречается. Наряду с классическим меандром, известным по памятникам Киева XI–XII вв., здесь применены и чередуются «городки» и плетение на манер лыкового, горизонтальные и вертикальные «елочки», кресты, зигзаги. На фоне розово-белой затирки стен орнамент из красных плинф выглядел будто состоящий из неярких штрихов, образующих несложные, но выразительные узоры, и вносил в облик здания яркую ноту жизнерадостности.
Впечатляющ и своеобразен интерьер Спасского собора. Неглубокий нартекс — притвор перекрыт коробовым и купольными сводами, на которых покоятся хоры, где во время богослужения находились князь и его приближенные. Ход на хоры вел через лестничную башню, вероятно, связанную в древности с княжеским дворцом.
Сквозь неширокую арку притвора виднеется главное подкупольное средокрестие храма, над которым возвышается величественный центральный купол (ил. 7). В том месте, где центральный неф пересекает трансепт, пространство не раскрыто в стороны трансепта, а ограничено тремя двухъярусными арками, опирающимися в нижней части на мраморные колонны. Благодаря этому в храме доминирует продольная ось, протяженное, глубинное раскрытие интерьера. Высоко поднятые своды, сияющий диск отверстия центрального купола, арочные проемы создают ощущение покоя и гармонии. Интерьер собора Спаса своеобычен тем, что в нем, как и в его внешних формах, последовательно воплощены единые эстетические нормы — контраст, ритмические повторы отдельных архитектурных элементов. Изящные мраморные колонны (ил. 9) подчеркивали монументальность и выразительность интерьера, арочные проемы — большие плоскости стен. Но нигде зодчий не отдает предпочтения чему-то одному. Все части здания и его архитектурные формы находятся в тесном единстве и согласованности.
В древности интерьер храма был богаче, красивее и разнообразнее. Его стены и своды были расписаны фресками, а пол украшен орнаментами, инкрустированными разноцветными камнями. Красочность наборных полов, фресковых росписей и, возможно, мозаики в средней апсиде дополнялась завесами из цветных тканей, пеленами и немногочисленными иконами предалтарной преграды. В связи с тем, что она была низкой, центральная апсида как бы сливалась со средним нефом, а взор вошедшего привлекало, вероятно, изображение Богоматери в алтарной апсиде.
К сожалению, почти все первоначальное внутреннее убранство и росписи собора Спаса погибли: уцелели только незначительные фрагменты живописи, которые свидетельствуют о их большой художественной красоте и своеобразии. Сохранился фрагмент фрески (в 1930-х гг. он был снят со стены храма и ныне хранится в Архитектурно-историческом музее- заповеднике) — полуфигура святой Феклы (ил. 10). Она исполнена в 30-40-х гг. XI в., иначе говоря, позже росписей Софии Киевской. Лицо Феклы с благородными, классически правильными чертами удивительно мягко; окаймленное нимбом светлого охристого цвета, оно четко выделяется на бледно-голубом фоне. Несмотря на то, что верхние красочные слои утрачены, светотеневая лепка изображения не потеряла своей выразительности. Моделировка формы достигнута противопоставлением теплых и холодных тонов. Особенно тонко распределены зеленоватые тени, обрисовывающие дивный овал красивого лица, мягкий подбородок, сочные губы и большие глаза Феклы. Благодаря высоким художественным качествам эта черниговская фреска занимает особое место в древнерусском искусстве. В ней дают о себе знать отголоски живописных эллинистических традиций.
22. Дом Лизогуба. 1690-е гг.
Из позднейших произведений, внесших изменение в интерьер храма, заслуживает внимания резной иконостас (ил. 8). Его проект был составлен калужским архитектором А. Яснишиным. В 1793 г. для исполнения резной и столярной части иконостаса были договорены нежинские мастера — Савва Волощенко и Степан Белопольский, а в 1794 г. подписан контракт на иконописную и позолотную работу со священником города Борзны — Тимофеем Мызко.
