Лев Шильник - Удивительная история освоения Земли
Эскимосские собаки круглый год живут под открытым небом; и летом и зимой их держат на привязи около палатки или иглу. Им никогда не позволяют бродить, где вздумается. Иногда хозяин на время берет к себе в иглу особенно любимую собаку или суку с щенками; впрочем, щенки уже через месяц после рождения становятся такими крепышами, что могут выдерживать суровые зимние холода.
Пири воздал должное и эскимосским саням – легким, надежным и прочным и даже (по его собственным словам) несколько усовершенствовал их конструкцию. Он в совершенстве овладел искусством управления собачьей упряжкой, а это совсем не простая задача, требующая изрядного усердия и немалой выдержки. Полудикие псы, в которых порой вселяется бес, отчаянно скачут друг через друга и затевают свары между собой, не обращая никакого внимания на горе-каюра и безнадежно запутывая постромки. Пири пишет:
Собак впрягают в сани веерообразно. Обычно упряжка состоит из восьми собак, но для быстрых поездок с тяжелым грузом число собак иногда увеличивают до 10–12. Управляют собаками с помощью бича и окриков. Бич имеет в длину от 12 до 18 футов (1 фут – 30,48 сантиметра. – Л. Ш.), и эскимосы пользуются им так искусно, что ударяют собаку именно по тому месту, в которое метят. Белый тоже может научиться пользоваться эскимосским бичом, но для этого требуется время.
Хотя влажный арктический климат несравненно мягче свирепой стужи ледовых плато Антарктики, путешествие к Северному полюсу – отнюдь не увеселительная прогулка. Около тысячи миль пакового льда, которые предстояло преодолеть экспедиции Роберта Пири на собачьих упряжках, ничуть не похожи на идеально гладкий каток. Дорога остается более или менее ровной, пока идешь по так называемой ледниковой кромке, заполняющей все заливы северной оконечности Земли Гранта, а дальше начинается сплошное нагромождение торосистых гряд, которые тянутся параллельно берегу. Тяжелые плавучие льды неустанно сражаются с подошвой припая, вздымая и перемалывая ледовые глыбы самых причудливых форм и размеров. Высота торосистой гряды может достигать 10 и более метров, а ее ширина порой составляет около четверти мили. Чтобы благополучно пересечь этот импровизированный горный хребет, приходится прибегать к помощи ледоруба и впрягаться в тяжело груженные сани вместе с собаками. Между торосистыми грядами простираются обширные ледовые поля всевозможных размеров и очертаний, которые то раскалываются на части, то сталкиваются друг с другом, порождая новые лабиринты торосов. Ни минуты покоя и никакой статики – голая динамика в чистом виде. Арктика живет по законам дрейфующих льдов.
Однако торосистые нагромождения – далеко не единственный неприятный сюрприз полярного льда. Гораздо опаснее разводья и полыньи – полосы открытой воды, возникающие по воле ветров и течений. Ледовый дрейф – это сущий кошмар полярного путешественника. Внезапно открывшаяся полынья может остановить экспедицию на пути к цели или, наоборот, отрезать дорогу домой. Их появление невозможно предвидеть или рассчитать, они открываются без предупреждения и упорно не желают подчиняться никаким определенным правилам или законам. «Полыньи, – пишет Р. Пири, – неизвестная величина полярного уравнения».
Впрочем, в распоряжении опытного полярника имеется богатый арсенал приемов по борьбе с этой напастью. Проще всего сделать крюк и попытаться обойти открытую воду по твердому льду или, если полынья сравнительно неширока, навести мост из длинных саней. Если ледовый разлом начинает понемногу съеживаться (льдины ползут навстречу друг другу), нередко удается дождаться самопроизвольного закрытия полыньи. В случае резкого падения температуры тоже не следует спешить: когда молодой лед затянет черный разлом, летящие во весь опор сани без труда преодолеют опасный участок. Наконец, можно отыскать подходящую свободную льдину (или вырубить ее с помощью ледорубов), и перевезти на этом импровизированном пароме людей, сани и собак.
Одним словом, трудностей на пути к полюсу более чем достаточно, так что покорение Крыши мира, особенно в начале прошлого столетия, было весьма непростой задачей. Да и насчет сравнительно мягкой погоды тоже обольщаться не стоит, поскольку Арктика – все же не тропики. Пири сообщает:
Во время нашего последнего похода часто бывало так холодно, что коньяк замерзал, керосин становился белым и вязким, а собак было едва видно за паром от их дыхания.
Первый бросок к полюсу американец запланировал на 1899 год, но в январе ударили такие жестокие холода, что Пири отморозил себе ноги. Поход сорвался, а восемь пальцев пришлось ампутировать. Походы 1901 и 1902 годов тоже закончились крахом – несолоно хлебавши экспедиция поворачивает назад с отметки 84° 17′ северной широты. Лето 1905 года – очередная неудачная попытка, но Пири тем не менее торжествует: достигнута 87-я параллель (87 ° 06′ северной широты) и наконец-то побит рекорд Ф. Нансена! До полюса оставался сущий пустяк – всего-навсего 332 километра. Тяжелейший поход продолжался 160 дней, и только дорога домой отняла почти четыре месяца.
Момент истины наступил в 1909 году. Годом раньше судно «Теодор Рузвельт», на борту которого находилось около полусотни эскимосов и 250 собак, после тяжелого плавания в арктических льдах встало на якорь у мыса Шеридан (Земля Гранта – северная оконечность острова Элсмир, одного из островов Канадского Арктического архипелага близ северо-западного побережья Гренландии). Предстояли подготовительные работы и долгая зимовка. 1 мар та 1909 года 24 человека с внушительной сворой из 133 собак, впряженных в 19 саней, двинулись по направлению к полюсу. Схема была стандартной: несколько вспомогательных партий обеспечивали успех головного отряда, а по сути – одного-единственного человека. На полюс должны были ступить только пятеро – сам Пири, его негр-слуга и четыре эскимоса. Крыша мира покорилась американцу 6 апреля 1909 года. Торжествующий Пири записывает:
Наконец-то полюс! Трехвековая цель. <…> Нет вокруг меня теперь полуночи, восхода и захода, во всех направлениях – юг.
Один день и одна ночь составляют здесь год, а сто таких дней и ночей – век.
После двух суток пребывания на полюсе экспедиция двинулась на юг. Стояла великолепная погода, и обратный путь проходил на редкость гладко. Был даже поставлен своеобразный рекорд: резвые эскимосские псы ежесуточно пробегали около 50 километров – поразительный результат для этих широт. Уже 29 апреля группа Пири ступила на побережье Земли Гранта, откуда стартовала два месяца назад. Однако только через четыре с лишним месяца, 6 сентября, когда «Теодор Рузвельт» прибыл в Индиан-Харбор на полуострове Лабрадор, где имелась телеграфная станция, Пири смог отправить первую депешу о своем небывалом успехе. Но долго ликовать ему не пришлось. Американца ждало жестокое разочарование. Оказывается, почти за год до его триумфа, в апреле 1908 года, Северный полюс покорил Фредерик Кук, тот самый Кук, который зимовал вместе с Амундсеном 10 лет назад на борту «Бельжики» у берегов Антарктиды. Сообщение Кука поступило в Международное бюро полярных исследований первого сентября 1909 года, всего на пять суток раньше, чем депеша Пири. Оно гласило: «Достиг Северного полюса 21 апреля 1908 года…» Почему же Кук так долго молчал? На обратном пути он был вынужден зазимовать на севере Гренландии, а потом прошел более 700 километров вдоль береговой линии, пока не достиг Шетландских островов, откуда только и смог сообщить о своем успехе.
