Петр Романов - С Бобом и Джерри тропой инков
Впрочем, как утверждают ученые, в глубине сельвы, где обитают действительно дикие индейские племена, до которых цивилизация еще не добралась, используют яд и покруче, правда только во время войны. А воюют дикие племена между собой нередко. Да и кровная месть, распространенная в сельве, косит амазонских индейцев изрядно.
Однако и тут разноголосица. Например, чехи И. Ганзелка и М. Зикмунд, чья книга «К охотникам за черепами» была крайне популярна у нас в стране где-то в 1950-е и которую я перечитал перед отъездом из Москвы, убеждены, что не в обычаях индейцев (правда, чехи бывали не в перуанской, а в эквадорской Амазонии) убивать противника с помощью яда. Главное оружие в войнах между племенами, по их версии, это копья. Возможно, но есть и другие мнения.
Вторая моя поездка получилась гораздо интереснее. Тогда удалось побывать в лесах амазонской низменности в национальном парке Ману, а это 13 тысяч квадратных километров нетронутой территории — настоящий рай для зоологов. По видовому разнообразию мир пернатых в этом районе — самый богатый на континенте. Если не ошибаюсь, более пятисот разных видов на каждые пять квадратных километров, от невиннейших колибри до гарпий. Да-да, именно гарпий. Harpia harpija — это самая крупная птица в Южной Америке из семейства ястребиных и название свое полностью заслужила, потому что питается в первую очередь обезьянами и ленивцами. Думаю, и человеку на пути этой гарпии, если она голодна, лучше не попадаться.
Эта вторая поездка произвела на меня гораздо большее впечатление. Но в заповеднике нас сопровождали и защищали надежные проводники. А что будет теперь?
И куда, черт возьми, запропастился Боб? Я исколесил весь Икитос, успел пообедать у Кати, еще час тупо смотрел, уединившись в нашей комнате, на карту, снова, к радости Джерри, окатил его под душем, а индейца все не было.
8Боб появился лишь затемно и в такой ярости, в какой я его не видел в жизни. Как оказалось, все его контакты в Икитосе, которые он с таким трудом «нарыл» в Лиме, оказались пустышкой.
— Сплошь одни проходимцы, — не вдаваясь в детали, прокомментировал он.
Затем Боб пытался поискать какие-то зацепки самостоятельно. Побывал и на здешнем нелегальном рынке, где торгуют разными запрещенными к вывозу из Амазонии экзотическими товарами: необработанными шкурами «тигрильо» — так перуанцы часто называют оцелота, — кожей анаконд, чучелами разных хищников и засушенными пираньями.
— И еще этим. — Боб не без брезгливости показал мне прокопченную, высушенную голову обезьяны, которая была главным украшением на нехитрых растительных бусах (в процессе мумифицирования по местным рецептам голова сильно уменьшается в размерах). Предполагалось, видимо, что эту «драгоценность» кто-то захочет носить на шее или повесит у себя дома в Париже или Чикаго. Голова обезьяны была обработана тем древним способом, каким дикие племена на Амазонке высушивают отрезанные головы своих врагов.
— Кошачий коготь на этом рынке не котируется, — заметил Боб, отдавая мне обезьянью голову, — другая мафия. Добрался до торговцев живым товаром — редкими животными, но и они по поводу охотников за когтем ничего не знают. Правда, кое-что слышали и даже подумывали, не заняться ли им еще и этим бизнесом, но потом от идеи отказались. У них дела и так идут неплохо, зачем новая морока?
Побывал и на пристани, поговорил с лодочниками — все пожимают плечами. Один кивает на другого, замкнутый круг. Да и вообще среди этой публики проводника не найдешь, их дело река. Доставить туда-сюда — пожалуйста, а берег они знают плохо. Да и просто побаиваются влезать в сельву. Поведали мне о всяких ядовитых пауках, змеях, пчелах. Со старых бамбуков какая-то ядовитая пыль сыплется, кожу обжигает. Куда мы с тобой приехали?
Боб залез под душ и оттуда продолжил свой рассказ:
— Наконец нашел одно шустрое молодое существо — завтра часов в десять обещал зайти, — он якобы какого-то англичанина куда-то возил за когтем, но съездили неудачно. На второй день англичанина так искусали муравьи, что он с воплями повернул назад. Да еще парню, похоже, в тот раз не заплатили, так что он настаивает — деньги вперед, иначе не поедет. Да и вообще какой-то скользкий тип, сам увидишь. Боюсь, заведет в дебри и удерет или сопрет все наши вещи и снова удерет. Либо протаскает нас недели две бессмысленно по сельве, а потом скажет: сделал все что мог — не повезло. Я ему не верю, но решать тебе.
Целый день провел впустую. Надо думать. Может, попробовать просто спуститься по Амазонке, иногда сходя на берег, и попытаться найти коготь так, на удачу? Не знаю.
Последнюю фразу Боб произнес, уже вытираясь. Потом безнадежно вздохнул и пошел ужинать.
Да, если уж не везет, то не везет. Правда, подумал я, стоит, пожалуй, еще поговорить завтра с местными врачами-инфекционистами, а Боба отправить на поиски колдунов. Шаманы наверняка коготь используют, попробовать стоит.
А на «скользкого типа» завтра посмотрим. Если он действительно ненадежен, то с таким в сельву — тут Боб абсолютно прав — лучше не соваться.
9Следующий день принес надежду. Мы все еще торчали в Икитосе, но уже появилась ниточка.
«Скользкий тип», о котором говорил Боб, был отвергнут категорически — настолько плутовскими оказались глаза у этого щупленького, но шустренького индейца с неразборчивой речью. Он хотел денег, но толком не знал ни единого названия на великой реке, которые мы уже вызубрили в ходе беспрерывного ползания на брюхе вокруг огромной карты перуанской части Амазонии. Нам такой проводник был, конечно, не нужен. Зато к вечеру появились две реальные зацепки, из которых можно было уже всерьез выбирать.
Во-первых, Боб все-таки добрался до местного шамана (или колдуна) по имени Чоко. По словам Боба, по своему интеллектуальному уровню он и в подметки не годился нашему горному Пабло.
— Пабло — светлый человек, — заметил Боб, — а этот темен как ночь. Но свое дело знает. О когте слышал, сам его использует, а главное, утверждает, что собирал кору лично и хорошо знает местность, где лиану можно найти. Плохо, что сам идти отказывается, мы не вписываемся в его планы, а денежный вопрос, в отличие от нашего «скользкого типа», его почему-то не волнует. Предполагаю, что он вообще живет в мире без денег. Так сказать, натуральным образом. Он колдует или лечит, а ему в благодарность приносят продукты питания. Попросит — принесут и штаны. А что ему еще надо в таком-то климате?
Но это исчадие ада, — добавил Боб, — готово познакомить нас с кем-то из своих подопечных, которые постоянно снуют между городом и сельвой. То есть уже носят на голове шляпу и не едят сырую человечину. Весь вопрос в том, насколько мы готовы довериться колдуну. Лично я на себя такую ответственность не возьму. Если хочешь, завтра съездим вместе.
