Евгений Вишневский - Нет билетов на Хатангу. Записки бродячего повара. Книга третья
— Всякое бывало тут в Арктике, — сказал Леша. — Мне ребята из ВСЕГЕИ рассказывали, что был у них такой случай. Вывезли по глубокой осени отсюда вот, с Таймыра, весь отряд. Остался один начальник. Все у него было как положено: палаточка, спальный собачий мешок, а из оружия — пистолет Макарова с одной обоймой. И это-то оружие ему вроде для проформы оставили — кого здесь, вдали от побережья, бояться? Ну вот, и вдруг на другой день после отлета вертолета осадила его палаточку волчья стая. Дал он один выстрел в воздух, волки отбежали, сели, сидят — смотрят. Только он засыпать начнет — они к нему. Одного он все-таки застрелил, но к тому времени у него всего один патрон остался. А они, волки то есть, совсем уже близко подошли, метров на двадцать, словно знали, что у него всего один патрон, сели и ждут, когда он заснет. Сняли его через неделю, он поседел совершенно, не спал всю неделю, словом, досталось мужику... А ты говоришь, волк человека боится. Всякое бывает.
— А еще было, — сказал Саша, влезая в свой спальный мешок, — один отряд из НИИГАА уже по глубокой осени долго не вывозили. Так они техника пешком с Бикады в Хатангу послали. Представляете себе? Это же просто какой-то акт отчаяния был... Вот ему, родимому, тоже небось и с волками, и с медведями пришлось встретиться...
Я сразу вспомнил, как мы, работая на Тулай-Киряке, послали ребят на полярную станцию (кстати, эта полярная станция совсем недалеко отсюда, не более пятидесяти километров, причем на нашем же берегу озера), но не стал ничего говорить, сунул нос поглубже в мешок и быстро заснул.
16 августа
Сегодня медианный день нашего полевого сезона — ровно середина (при условии, разумеется, что нас вывезут в оговоренный срок). Что же, обстановка пока замечательная: еды полно, отношения в отряде прекрасные, все здоровы, и даже Петька большого урону не нанес. Я предложил отметить середину поля, но Константин Иванович меня не поддержал:
— Нет, это не вариант. Таких поводов каждый день по паре штук найти можно. Будем спокойно работать.
И они с Лешей ушли в маршрут, несмотря на густой туман, которым укутаны Бырранга.
Я, как обычно, вожусь на кухне, а Петька с Сашей хлопочут с мотором. К вечеру им удалось выяснить, что причина неполадок — топливный насос. Но почему он, этот насос, не желает работать, пока неясно.
К вечеру туман сгустился необыкновенно, и к восьми часам из него вышел один Константин Иванович. В маршруте они с Лешей разошлись, работали каждый сам по себе, а к обратному пути встретиться так и не сумели.
К десяти часам вечера мы начали беспокоиться. Пять раз выстрелили из ракетницы, пять — из ружья. Стрелял Петька (в воздух, разумеется), и с большим удовольствием.
Леша явился примерно через час. Вовсе он не блудил в тумане, как мы полагали, а просто не сориентировался во времени: часов у него с собой не было, а биологические часы — голод — почему-то подвели его.
— Слышал, как мы тебе стреляли? — спросил Петька.
— Слышал, слышал, — ответил Леша, — ты небось и стрелял?
— Я, — гордо ответил Петька.
— То-то у тебя рот до ушей от удовольствия.
— А за всякое удовольствие, Петька, надо платить, — наставительно сказал Саша, — поэтому завтра вычистишь и ружье, и ракетницу. Да смотри, как следует!
17 августа
Всю ночь шел дождь, и нас опять начало заливать. В три часа ночи Леша поднял всех криком: — Вода в палатке!
Быстро убрали все вещички на стол, стулья, раскладушки. А потом уснули опять. И проспали аж до одиннадцати часов: все ждали, когда вода уйдет из палатки. За завтраком услышали мы вполне явственные громовые раскаты: словно бы где-то стреляли из пушек. Высказывались самые разные гипотезы, вплоть до такой: в море Лаптевых испытывают ракеты, выпуская их с подводных лодок. А оказалось, что это всего-навсего гроза, но гроза какая-то необыкновенная: после каждого раската нас била по ногам ударная воздушная волна. Вообще говоря, гроза на Таймыре, да еще вот такая — событие чрезвычайно редкое. Самое удивительное — небо над нами совершенно чистое, голубое, воздух хоть тяжел и влажен, но дождя нет, только гром и молния. Теплые массы воздуха, пришедшие с материка, столкнулись с массами холодного арктического воздуха, и произошел небольшой метеорологический катаклизм.
После завтрака, вычистив ракетницу и ружье (как ни странно, работа эта Петьке очень понравилась), он вдруг решил самостоятельно и единолично заняться рыбалкой. Причем рыбачить вздумал Лешиным спиннингом. Всем отрядом долго отговаривали мы его от этой затеи: во-первых, проблем с рыбой у нас нет — сети кормят нас вполне исправно; во-вторых, ловить рыбу спиннингом в таком огромном водоеме дело практически безнадежное; в-третьих же, рыба в озере сыта и бросаться на металлическую приманку (блесну с крючковатым тройником) ни за что не станет. Все было напрасно — Петьке до страсти захотелось самому поймать рыбу. Он ушел на конец косы и с полчаса бросал блесну в озеро. Потом вернулся в палатку со спиннингом в руках и жалобно спросил:
— Леша, ты меня простишь?
— Что такое? — чуть не поперхнулся Леша оладьей с паштетом.
— Вот, — сказал Петька и показал замечательную блесну, у которой теперь был отломан один рог. — Извини, так получилось...
— Ведь говорили же тебе, обормоту, — взорвался Леша. — Попробуй у меня еще раз взять спиннинг!..
Днем решили перенести нашу палатку на самое высокое и самое сухое место. Погода нынче стоит практически безветренная, поэтому работу эту сделали быстро, легко, с шутками и прибаутками. Правда, висит нынче в воздухе какая-то влажная духота (совершенно невозможная на Таймыре погода!), поэтому я беспокоюсь за нашу добычу: рыбу и мясо. Впрочем, мои опасения оказались напрасными — пока с продуктами все в полном порядке.
И вот наша палатка стоит на новом месте. Просто и не палатка теперь, а терем. Никакое затопление нам больше не грозит, в палатке сухо, светло, весело, правда, теперь она открыта всем ветрам. Ну что же, время покажет, выиграли мы или проиграли от этой перестановки. А лощинка, в которой прежде стояла наша палатка, превратилась в довольно большое и топкое болото. Теперь даже непонятно, как мы там жили все это время.
Весь день Саша возился с лодочным мотором, но особенных успехов не достиг.
Поздно вечером наблюдали волчью охоту: три волка отбили от стада заметно прихрамывающего олешка и погнали его в сторону устья Скалистого ручья. При этом они так увлеклись, что совершенно не обратили внимания ни на Сашу, который копался в моторе, ни на меня, чистившего песком котел. Я очень хотел, чтобы эту охоту увидел Петька (когда еще он увидит такой интересный сюжет?!), но он, надев на голову наушники, самозабвенно слушал какую-то западную станцию, передававшую тяжелый рок. Я пытался бросать в Петьку камешками, делал ему знаки — все было бесполезно. Потом, крадучись, кинулся я к палатке, волки заметили движение и ретировались, оставив свою жертву.
