Жюль Габриэль Верн - Пять недель на воздушном шаре. Путешествие трех англичан по Африке
Громкий вопль вырвался у всадников. Они еще с большей яростью устремились за беглецом и, увлеченные преследованием, ке замечали «Виктории», а она теперь находилась всего в какихнибудь пятистах футах от них и меньше чем в тридцати от земли.
Один из всадников уже догоняет Джо и вот-вот пронзит его копьем, но у Кеннеди зоркий глаз и твердая рука: он выстрелом сваливает араба на песок.
Джо даже не оборачивается на звук выстрела. Часть отряда, увидев «Викторию», спешивается и падает ниц перед нею, а другая продолжает преследование.
— Но что же Джо? — кричит Кеннеди. — Он и не думает останавливаться?
— Джо поступает гораздо умнее, — отозвался доктор, — я понял его: он скачет в том же направлении, куда несется «Виктория», и полагается на нашу сметку. Ну и молодчина! Мы вырвем его из-под носа у этих арабов! Ведь до него осталось не больше двухсот шагов.
— Что же теперь делать? — спросил Кеннеди.
— Отложи в сторону свое ружье.
— Есть! — отозвался охотник.
— Можешь ли ты сдержать полтораста фунтов балласта?
— Смогу даже больше.
— Хватит и этого.
И Фергюссон тут же нагрузил своего друга мешками с балластом.
— Теперь, Дик, стань позади и будь готов сразу сбросить весь этот балласт, — проговорил он. — Но заклинаю тебя сделать это не раньше, чем я прикажу.
— Будь спокоен!
— Иначе мы можем упустить Джо, и тогда он погиб.
— Положись на меня!
В это время «Виктория» была почти над головами всадников, несшихся во весь опор вслед за Джо. Доктор стоял в передней части корзины, развернув шелковую лестницу и готовый в любую минуту сбросить ее. Джо все продолжал скакать футах в пятидесяти от своих преследователей. Но вот «Виктория» обгоняет всадников…
— Внимание! — говорит Самуэль.
— Готов! — отзывается Дик.
— Джо! Берегись! — кричит доктор зычным голосом, бросая лестницу, которая, коснувшись земли своими перекладинами, поднимает облако пыли.
Услышав голос Фергюссона, Джо, не замедляя бега лошади, оборачивается, лестница приближается к нему, и в то самое мгновение, когда он в нее вцепляется, доктор кричит Кеннеди:
— Бросай!
— Есть!
И «Виктория», освобожденная от балласта, весившего больше, чем Джо, в один миг поднимается на полтораста футов ввысь.
Несмотря на то, что «Викторию» сильно качает, Джо крепко держится за лестницу. Когда шар приходит в более спокойное состояние, Джо делает неописуемый жест в сторону арабов, затем, карабкаясь по лестнице с ловкостью акробата, добирается до друзей, и те хватают его в свои объятия.
Внизу арабы вопят от изумления и бешенства: воздушное чудовище на лету вырвало из их рук беглеца и быстро уносит его вдаль…
— Мистер Самуэль! Мистер Дик! — только и сказал Джо. Он изнемог от усталости, от волнения и лишился чувств.
— Спасен! Спасен! — не помня себя, кричал Кеннеди.
— Ну, Конечно! — отозвался доктор, к которому уже успело вернуться его невозмутимое самообладание.
Джо был почти голый. Окровавленные руки, ссадины и синяки, покрывавшие его тело, говорили о перенесенных им муках. Фергюсон перевязал его раны и вместе с Диком уложил его под тент.
Вскоре Джо очнулся и попросил стаканчик водки. Доктор не считал нужным отказать ему в этом. Ведь Джо требовал особого подхода, и лечить его надо было не так, как других. Выпив водки, он крепко пожал руки обоим друзьям и собрался было уже рассказать о пережитых им злоключениях, но ему не разрешили агого сделать. Он не замедлил крепко заснуть, в чем, конечно, очень нуждался.
«Виктория» же, несколько уклонившись на запад, снова понеслась, подхваченная сильнейшим ветром, над окраиной пустыни, заросшей в этих местах колючим кустарником, над пальмами оазисов, согнутыми ураганом или вырванными с корнем. К вечеру сделав около двухсот миль от места похищения Джо, она достигла 10° долготы.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
К вечеру ветер стих, и «Виктория» спокойно простояла всю ночь, зацепившись якорем за вершину большого сикомора. Доктор и Кеннеди поочередно несли вахту, а Джо проспал богатырским сном целые сутки.
Это именно то лекарство, какое ему нужно, — заметил Фсогюссон, его излечит сама природа.
С рассветом порывистый ветер усилился, и «Викторию» сначала бросало то к северу, то к югу, пока, наконец, не понесло к западу. Доктор определил по карте, что они проносятся над царством Дамергу — холмистым, очень плодородным краем, население его жило в легких, сплетенных из тростника хижинах. В полях мелькали многочисленные скирды хлеба. Все они были поставлены на невысокие подпорки, вероятно для того, чтобы предохранить их от полевых мышей и термитов. Вскоре аэронавты увидели город Зиндер. Его легко можно было узнать по обширной площади, где происходили казни. В центре площади возвышалось «дерево смерти». Под ним все время дежурил палач. И стоило кому-нибудь пройти под тенью этого страшного дерева как его немедленно вздергивали на виселицу.
Кеннеди взглянул на компас и с некоторым беспокойством заметил:
— А нас опять относит к северу.
— Ну что ж из этого? — отозвался доктор. — Если «Виктория» занесет нас в Тимбукту, жаловаться не придется. Никогда подобное путешествие не совершалось в лучших условиях.
— И при лучшем состоянии здоровья путников, — докончил Джо, поднимая край тента и высовывая оттуда свою славную улыбающуюся физиономию.
— А! Вот, наконец, проснулся наш храбрый друг, наш спаситель! — закричал охотник. — Ну, как ты себя чувствуешь, Джо?
— Вполне нормально, мистер Кеннеди, вполне нормально! Кажется, никогда лучше себя и не чувствовал. Ничто ведь не может подбодрить человека так, как подобная увеселительная прогулочка после купанья в озере Чад! Не так ли, мистер Самуэль?
— Славный ты человек! — сказал Фергюссон, крепко пожимая ему руку. — Сколько тревоги и мучений ты нам доставил!
— А вы думаете, что я на ваш счет был спокоен, что ли? Можете гордиться тем, что заставили меня просто дрожать от страха за вас.
— Вот и пойми его! Как это он все повернул.
— Вижу, что падение в озеро нисколько не изменило нашего Джо, — заметил Кеннеди.
— Ты, друг мой, проявил великую самоотверженность, — продолжал доктор, — ты спас нас: ведь «Виктория» падала в озеро, и оттуда никто не мог бы ее извлечь.
— Подумаешь, если я кубарем полетел в воду, так что из этого? Какая тут самоотверженность — разве я этим не спас и себя самого? Ведь вот теперь мы все трое здесь в добром здоровье! Значит, нам не в чем упрекать друг друга.
