Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой
— Да, — сказал я, — невеселая профессия. И все это ради удовлетворения женских причуд. Но скажите мне, капитан, сколько раковин может выловить за день одно такое судно?
— Приблизительно от сорока до пятидесяти тысяч. Говорят даже, что в тысяча восемьсот четырнадцатом году английское правительство организовало такую ловлю на государственный счет, и ловцы за двадцать дней добыли семьдесят шесть миллионов раковин.
— По крайней мере труд ловца высоко оплачивается? — спросил я.
— Очень низко, господин профессор. В Панаме они зарабатывают не больше доллара в неделю. Чаще всего они получают по одному су за раковину, содержащую жемчужину. А сколько попадается раковин, в которых нет жемчужин!
— По одному су! А бедняга обогащает своих хозяев! Это возмутительно!
— Итак, господин профессор, — сказал капитан Немо, — вместе со своими спутниками вы посетите Манарскую банку. И если случайно там окажется какой-нибудь нетерпеливый ловец, вы ознакомитесь с техникой этого промысла.
— Решено, капитан.
— Кстати, господин Аронакс, вы не боитесь акул?
— Акул? — вскричал я.
Вопрос показался мне по меньшей мере праздным.
— Ну, что вы скажете насчет акул? — настаивал капитан Немо.
— Должен признаться, капитан, что я еще не вполне освоился с этой породой рыб.
— А мы уже привыкли к ним, — сказал капитан Немо. — Со временем освоитесь и вы. Притом мы будем вооружены и, если удастся, поохотимся за какой-нибудь акулой. Охота за акулами чрезвычайно интересна. Итак, до завтра, господин профессор. Завтра будьте готовы пораньше.
Сказав это самым беззаботным тоном, капитан Немо вышел из салона.
Если бы вас приглашали охотиться на медведей в горах Швейцарии, вы бы сказали: «Отлично! Завтра пойдем на медведя!» Если бы вас приглашали охотиться на львов в долинах Атласа или на тигров в джунглях Индии, вы бы сказали: «А-а! Стало быть, мы идем на тигра или на льва!» Но если вас приглашают охотиться на акул в их родной стихии, вы, наверное, задумаетесь, прежде чем принять такое предложение.
Что касается меня, я провел рукой по лбу, на котором выступило несколько капель холодного пота.
«Обдумай хорошенько, — сказал я сам себе. — Спешить некуда. Охотиться за морскими выдрами в подводных лесах острова Креспо, — еще куда ни шло! Но шататься по морскому дну, зная, что можешь наткнуться на акулу, — совсем иное дело!» Мне известно, что в некоторых местах, в частности на Андаманских островах, негры, не колеблясь, нападают на акул с кинжалом в одной руке, с петлей в другой. Но мне известно также, что многие из смельчаков, вступающих в единоборство с этим страшным животным, отправляются к праотцам! К тому же я не негр, а если б и был негром, то некоторое колебание с моей стороны все же простительно.
Мне мерещились акулы, я видел их огромные пасти, ощерившиеся несколькими рядами зубов, способных раскусить пополам человека. Я уже чувствовал боль в пояснице. И я не мог снести беспечного тона, которым капитан сделал мне это щекотливое предложение! Неужто дело шло о том, чтобы обойти в лесу какую-нибудь безобидную лисицу.
«Хорошо! — думал я. — Консель, конечно, откажется принять участие в такой охоте, и у меня будет причина отклонить приглашение капитана».
Что касается Неда, признаться, я не был уверен в его благоразумии. Опасность, как бы велика она ни была, всегда таила в себе приманку для его воинственной натуры.
Я взял книгу Сирра, но перелистывал ее машинально. Между строк мне виделись разверстые грозные пасти.
Но тут вошли Консель и канадец. Они были настроены благодушно, даже весело. Они не знали, что их ожидает.
— Честное слово, сударь, — сказал Нед Ленд, — ваш капитан Немо, — чтоб ему провалиться! — сделал нам очень любезное предложение.
— А-а! — сказал я. — Вы уже знаете…
— С позволения господина профессора, — ответил Консель, — командир «Наутилуса» пригласил нас завтра вместе с господином профессором посетить знаменитые цейлонские жемчужные промыслы. Он был крайне вежлив и выказал себя настоящим джентльменом.
— И больше он ничего не сказал?
— Ничего, сударь, — отвечал канадец. — Он сказал только, что вас он уже пригласил принять участие в этой подводной прогулке.
— Совершенно верно, — сказал я. — И он не упомянул об одном обстоя…
— Ни о каком обстоятельстве не было речи, господин профессор. Вы пойдете с нами, не правда ли?
— Я… конечно! Я вижу, что вы, мистер Ленд, входите во вкус подводных прогулок.
— О да! Это так занятно, очень занятно!
— И, может статься, опасно! — вставил я.
— Опасно? — отвечал Нед Ленд. — Простая экскурсия на устричную банку!
Очевидно, капитан Немо не счел нужным навести моих товарищей на мысль об акулах. Я встревоженно глядел на них, словно они уже лишились какой-нибудь конечности. Должен ли я предупредить их о грозящей опасности? Несомненно. Но я не знал, как к этому подойти.
— Не пожелает ли господин профессор рассказать нам подробнее о лове жемчуга?
— О лове жемчуга, — спросил я, — или о связанных с ним случайностях, которые…
— Конечно, о лове жемчуга! — сказал канадец. — Прежде чем отправляться в путь, надо знать дорогу.
— Ну-с, друзья мои, садитесь, и я расскажу вам о жемчужном промысле все, что сам узнал из книги Сирра.
Нед и Консель сели на диван, и канадец тут же задал мне вопрос:
— А что такое жемчужина, господин профессор?
— Для поэта, друг мой Нед, жемчужина — слеза моря, — отвечал я, — для восточных народов — окаменевшая капля росы; для женщин — драгоценный овальной формы камень с перламутровым блеском, который они носят, как украшение, на руках, на шее, в ушах; для химика — соединение фосфорнокислых солей с углекислым кальцием; и, наконец, для натуралиста — просто болезненный нарост, представляющий собою шаровидные наплывы перламутра внутри мягкой ткани мантии у некоторых представителей двустворчатых моллюсков.
— Типа моллюсков, — сказал Консель, — класса пластинчатожаберных, отряда анизомиарий.
— Совершенно верно, мой ученый друг! Способностью образовывать жемчужины обладает не только настоящая морская жемчужница, но и брюхоногие и головоногие моллюски, как то: морское ушко, или пинна, турбо, тридакна, словом, все моллюски, которые выделяют перламутр — органическое вещество, отливающее радужными цветами, голубым, синим, фиолетовым, которое устилает внутреннюю поверхность створок их раковин.
— Даже и съедобные ракушки? — спросил канадец.
— Да, и съедобные ракушки некоторых водоемов Шотландии, Уэльса, Ирландии, Саксонии, Богемии и Франции.
