Андрей Троицкий - По Америке с русской красавицей
Мы пьем кофе и через окно смотрим на двор. Высокий сутулый мужчина лет пятидесяти, одетый в грубые штаны и рубаху с длинными рукавами, это и есть Генри. Его лицо кажется печальным, задумчивым. Он открывает ворота загона, перегоняет лошадей в конюшню. Линда понижает голос до шепота, хотя кроме нас ее никто не может услышать. Она говорит, что у Генри проблемы с выпивкой. Поэтому он развелся с женой, потерял работу.
Он пришел сюда четыре года назад, ему негде было жить. Она разрешила Генри спать в сенном сарае. У Линды нередко останавливаются люди, которым негде жить. Она пускает их в сарай, там хорошие комнаты, даже кормит обедом и ужином. В прошлом месяце здесь жила беременная женщина, сбежавшая от мужа, который ее бил. Разумеется, Линда не брала с нее денег. Вроде, с мужем все наладилось, женщина к нему вернулась.
Так и Генри жил здесь некоторое время бесплатно. Оказалось, он неплохо разбирается в лошадях. Линда предложила ему работу, платит семь долларов в час (в штате минимальная зарплата десять долларов), но без сверхурочных. Плюс к тому кормит завтраком и ужином. Она поняла, что сама не сможет управиться с этим хозяйством. Как-никак двенадцать лошадей, накорми, напои… Есть много работы в доме, в конюшне и сарае. Без помощника нельзя.
Из заработанных денег она выдает Генри половину, остальное, – они так договорились, – он получит, когда вздумает уйти. Генри человек молчаливый, замкнутый, у него нет друзей. Он работает целыми днями. Он хороший человек, старается держаться подальше от бутылки, но все-таки иногда срывается. Когда начинает пить, не выходит из своей комнаты в сарае. И тогда его работа достается Линде. Через несколько дней Генри приходит в себя и опять берется за дело.
Вообще хозяйство отнимает все деньги без остатка. Линда загибает пальцы: корм лошадям, зарплата Генри… Налоги на недвижимость и землю для пожилых людей снижены, но все равно около трех тысяч долларов в год приходится платить. Плюс счета за свет, воду, питание. А иногда лошадям нужен ветеринар.
Помогают деньги, которые платят за постой мотоциклисты. Но ведь они приезжают далеко не каждый день. Кое-кто из знакомых советовал избавиться от лошадей. Но это было бы предательством по отношению к мужу. Когда пришел его смертный час, он просил Линду не продавать лошадей, и она не пойдет против его воли. Да и с лошадьми она расстаться не сможет, это же большая часть ее жизни.
Я вспомнил одного знакомого из Калифорнии. От родителей ему досталось несколько лошадей. Это наследство оказалось очень обременительным, лошади требовали ухода и питания, – а это немалые деньги. Этот человек тоже не решился избавиться от животных. Он стал прототипом героя одной из моих книг. Вот и с Линдой та же история.
Линда не берет денег с детей и родителей за то, что те катаются на лошадях.
– Но, как же так, не брать платы? – удивилась Рита. – Содержание лошадей, как я понимаю, обходится дорого. Или у вас много лишних денег?
– Муж запретил брать деньги за то, что дети катаются, – сказала Линда. – А теперь я не могу с ним поговорить. Попросить его: разреши брать деньги. Не могу… Поэтому пусть все остается как есть. Пока я жива, дети будут кататься задаром. Да и к лошадям я привязалась. Я люблю их. У каждой есть имя, они разные по характеру. Хотя внешне такие похожие…
Утром Линда пожарила яичницу и сварила кофе. Мы сели в машину и помахали ей на прощание. В зеркальце я увидел согбенную фигуру Генри, он сидел на пороге сенного сарая и возился со сломанной газонокосилкой.
* * *Однажды на дороге мы увидели табличку с приглашением посетить частный зоопарк, где живут тигры. Так мы оказались на ранчо семьи Джоусен. Обычный дом на невысоком холме, откуда открывается живописный вид на окрестности. На площадке перед входом машин нет. Мы вошли в дом, познакомились с хозяйкой, миссис Арлин Джоусен, очаровательной женщиной неопределенных лет и ее младшей дочерью четырнадцатилетней Хелен.
Заплатили по пять долларов за экскурсию. Если хотите увидеть, как тигров кормят буквально в двух шагах от вас, за утлой загородкой, – еще десять долларов. Хелен отвела нас в большую комнату, усадила за стол и прочитала получасовую лекцию о тиграх: какие виды существуют, где они живут и так далее. Несколько лет назад семья Джоусон взяла первого тигренка из городского зоопарка, затем появились другие тигры, в том числе два тигра альбиноса, белых в черную полоску красавца с голубыми глазами. Все тигры – амурские.
В общей сложности у Доусонов сейчас живет шесть тигров. Шестой родился в неволе. Семья написала письмо президенту России, который не раз высказывался в защиту тигровой популяции на Дальнем Востоке и Хабаровском крае. Написали, что дарят амурского тигренка В. Путину и надеются, что подарок будет принят. Доусоны готовы оплатить расходы по доставке тигра в Москву, в Кремль. Тому письму уже два года, тигренок вырос, он ждет встречи, но ответа пока нет. Понятно, у президента много государственных дел.
Вообще тиграм в неволе живется неплохо, да и альтернатывы нет, к жизни в условиях дикой природы они не приспособлены. Все тигры равноправные члены семьи, они не скучают, почти не болеют, за десять лет заболел и умер только один тигр. Хелен показала на самодельный стенд, прикрепленный к стене.
Здесь фотографии каждого тигра, а под ним имена спонсоров, обычных граждан, далеко не самых богатых, которые жертвуют деньги на зверей. Вот у тигра Линка – три спонсора. А долгожителю Тео повезло больше, – у него семь спонсоров.
Семье Джоусон содержание шести тигров не по карману, они люди со средним доходом, а туристы, готовые платить за билеты, сюда, в эту глубинку, заезжают не слишком часто. Посетители бывают, как правило, по выходным. Но доходы от продажи билетов не покрывают расходов на содержание тигров. Между тем тигр ежедневно съедает по четыре с половиной килограмма говяжьей мякоти. Спасибо, что находятся добрые люди, не толстосумы, обычные граждане, которые бескорыстно жертвуют деньги.
Мы посмотрели на тигров, резвящихся в трех вольерах. И убедились, что они в отличной спортивной форме. В стороне – могила умершего тигра, холмик из камней, стоит табличка с его фотографией, на которой висят разноцветные бусы, здесь же лежат детские игрушки.
– Могила фальшивая, – говорит Хелен. – Если раскопать, наткнешься на говяжьи кости. Только никому. Это секрет. Я сказала вам, потому что вы иностранцы. Уедите – и все… Могилу уже четырежды раскапывали и брали то, что там зарыто.
– А почему так? – интересуется Рита.
– Есть люди, которые верят, что кости тигра служат основой для создания каких-то уникальных лекарств, которые якобы лечат самые страшные болезни. И еще их добавляют в эликсир вечной молодости. Кости измельчают в муку, соединяют с какими-то травами. Ерунда, конечно, сказки. Тем не менее… Могилу-то раскапывают.
