Хеймиш Макиннинс - Восхождение в затерянный мир
Я попробовал выпрямиться и выяснил, что спина уцелела, только здорово болит. Но я вполне мог продолжать восхождение.
— Извини, Хеймиш, эта макушка так внезапно сорвалась.
— Все в порядке, — отозвался я. — Давай дальше.
Заключительные метры дались Мо с великим трудом, но в ту самую минуту, когда он взбирался на последний карниз, болтая ногами в воздухе, из-за туч вышло солнце и озарило вершину жгучими лучами.
— Фантастика!! — восторженно заорал Мо. — Солнце, теплынь!
Мы все еще были окутаны сырой мглой. Минут через пять снова раздался голос Мо:
— Порядок, Хеймиш! Поднимайся!
Я медленно шел вверх на жумарах, чувствуя себя так, словно меня промассировал динозавр. Высунул голову над перегибом — и тоже оказался на солнце. Передо мной была широкая полка, а еще немного выше простиралось плато. Мо подбежал к краю, встречая меня.
— Это что-то невероятное! — возбужденно трещал он. — Словно палуба гигантского авианосца!
Он вытащил рюкзаки, и вскоре затем к нам присоединились Джо и Дон.
Я достал микрорацию и вызвал Нила:
— Алло, Нил. Ты меня слышишь?
— Слышу, дружище, громко и отчетливо. Как дела?
— Мы на вершине…
— Здорово, ребята! Поздравляю! Вы не могли бы все вместе выйти на самый конец Носа, чтобы Алекс вас снял?
— Будет сделано через минуту, Нил. Мы дадим знать красной ракетой.
Сложив снаряжение, мы зашагали через ровное плато. Однообразие голой темной поверхности нарушали мелкие лужи и углубленные «сады». Я словно очнулся от кошмара, из преисподней поднялся на небеса. Когда снизу появился Джо, я сравнил это с восхождением из царства Аида — сравнение тем более уместное, что под жаркими лучами солнца наша одежда курилась, как будто тлела на нас.
Великий Нос по праву получил это название. Он и сверху напоминал нос корабля, выступающий над зеленеющим морем. Стоя на краю, мы ощутили опасное притягательное действие бездны.
Кряхтя, я наладил камеру, чтобы самому снять великие минуты. Ракета взлетела на четыреста метров над Носом и упала в лес. Я спросил Нила, видит ли он нас.
— Вижу, дружище, мы вас сняли, здорово!
Тогда мы не подозревали, какой интерес проявляла к экспедиции мировая пресса. Последние несколько дней газеты печатали сообщения (иные явно были высосаны из пальца), сколько метров нам осталось пройти. Чам докладывал по радио своему начальству о нашем продвижении; позднее Алекс и Гордон поведали нам о его предсказании, что. экспедиция достигнет вершины в 13 часов 42 минуты 11 ноября. Такую радиограмму Чам передал 10 ноября, но мы опередили его график — ступили на вершину в 13.30!
Через две минуты после того, как было принято наше сообщение, Чам передал условленный сигнал, и вскоре новость о взятии вершины Уступила в редакции джорджтаунских газет. Одна из них писала в утреннем выпуске:
На вершине Рораймы
Сегодня в республике Гайана должно произойти историческое событие в области альпинизма. Ожидается, что восходители сегодня достигнут вершины Рораймы, высота 27600 м (ошибка газеты. — X.М.). Десять дней назад отважные альпинисты встретились с серьезными трудностями, натолкнувшись на полчища ядовитых скорпионов и тарантулов примерно в 110 метрах от вершины.
Как-то непривычно было прогуливаться без помех по плато. Ни тебе корней, ни лесной чащи, ни вертикальных плит— сплошная гладь. Мы любовались великолепной панорамой столовых образований; причудливо очерченные песчаниковые силуэты тянулись в сторону венесуэльской части массива. Скользя взглядом вдоль края гротескных скал, мы видели водопады, срывающиеся к верховьям Паиквы. Километрах в полутора от нас начинался Алмазный водопад. В углубленных «садах» таились природные скульптуры — творение всесильного ветра, воды и времени. Некоторые камни напоминали эскимосские иглу. Нас поразил венчающий вершину конгломерат: из эродированного песчаника торчали белые голыши. Ребята тут же принялись выбивать молотками сувениры. Мы смотрелись в темные зеркала луж, впервые отражающие человеческие лица; с интересом наблюдали маленьких черных лягушек. Пока Мо и Джо исследовали северо-западный край Носа, мы с Доном углубились на полкилометра внутрь плато. На каждом шагу нас ожидало нечто новое и интересное. Страна чудес, не знающая себе равных в мире… Рорайма и теперь для меня остается одним из чудес света. Что кроется на дне самых глубоких расселин? Вода веками вытачивала там множество фантасмогорических каналов; на стенках в несколько ярусов тянулись полости, напоминающие оперные ложи с покрытыми затейливой резьбой деревянными арками. Пожалуй, самый плоский участок на всей вершине — оконечность Носа. Чем дальше мы уходили от него, тем больше расселин нам встречалось, и они становились все глубже. Для продолжения разведки понадобилось бы альпинистское снаряжение.
Пошел дождь, и мы сразу же поняли, какой разрушительной силы он здесь достигает. Ничто не защищало нас от яростных порывов ветра и слепящей влаги. В несколько секунд все плиты покрылись водой, и к краю плато устремились бурлящие потоки. Не было ни лесного полога, ни скальных карнизов, которые укрыли бы нас. Во время восхождения я завернулся в кусок брезента, словно в пончо, но сбросил его там, где мы закрепили веревку. Мы промокли насквозь, но это нисколько не умеряло нашего любопытства.
— Как насчет переночевать здесь?
— Я не прочь, да спина очень сильно болит. Чего доброго, закоченеет. Как я потом буду спускаться?
— Я все время мечтал побыть здесь, — задумчиво сказал Дон.
Мы вернулись туда, где расстались со своими товарищами, но их не было видно, и мы направились к веревке. И тут никаких следов. Решили подождать. Дождь прекратился, снова выглянуло солнце, правда уже не такое жаркое — шел пятый час.
— Куда они могли подеваться?
— Странно, — отозвался Дон. — И я что-то не разберу, взяли они свое снаряжение или нет.
Возле верхнего конца веревки лежали крючья и петли, сумка с продуктами. Прождав с полчаса, мы решили спускаться, предположив, что они увлеклись исследованием какой-нибудь из здешних полостей. Ничего, сумеют сами добраться до Зеленой башни…
На самом деле, они оба настолько устали от постоянного напряжения последних нескольких дней, что были не в состоянии уходить далеко. Осмотрев большой углубленный «сад», около которого мы расстались, они вернулись к веревке и спустились.
Обычно, когда поднимаешься на гору, даже если это первовосхождение, сама по себе вершина ничем особенно не поражает. Уединенная точка земной поверхности, где, может быть, кто-то уже побывал, а может быть, и нет. Вы поднимаетесь, и вы спускаетесь. Это вроде как отворить дверь и снова закрыть ее. Часто вам на короткий срок открываются красивые виды. В этом смысле рораймская экспедиция представляла собой нечто совсем особенное. Нас все время окружал неведомый край. Новая увлекательная среда, невиданные прежде растения и насекомые, в том числе неизвестные науке. Восхождение по степени трудности не уступало ничему из испытанного нами прежде; безотрадное окружение сравнимо только с самыми большими высотами. После такого изнурительного подъема выйти на сказочную вершину — как тут голове не закружиться от восторга! Из слизистого моря мы выбрались на палубу могучего, надежного корабля. Однако теперь пришла нора возвращаться вниз.
