Карло Маури - Когда риск - это жизнь!
13, 14, 15 января.
Мы в 40 милях от Маската, и не исключено, что вернемся к исходному пункту плавания. Пока что наша ладья находится на маршруте танкеров.
16 января.
Ужасная ночь. Дождь хлещет как из ведра, проникая в рубку вместе с сильнейшими порывами ветра. Нас чуть было не раздавили три огромных корабля. Своими радарами они, разумеется, не могли обнаружить нас. Мы же просто не видели их, ослепленные ночной темнотой и стеной дождя. Правда, нам удавалось расслышать глубокое дыхание турбин приближавшихся металлических чудовищ. Это дыхание становилось все громче, казалось, все вокруг дрожит. Мы же суетились на мостике с электрическими фонариками в руках, освещая парус, чтобы нас заметили.
Нашим рулем очень сложно править, поскольку он с трудом поворачивается в деревянной вилке и набухших от воды канатах. Однако что можно сделать даже при хорошем управлении, дабы избежать столкновения с великаном? Все молча вслушивались в приближающийся рокот его моторов и напряженно ждали. Чудовищная мощность двигатетелей подавляла даже страх. Наконец из темноты возникла усеянная световыми точками гигантская тень, рассекавшая флюоресцирующую воду. Вот она идет прямо на «Тигрис», околдовывая нас, обдавая горячим дымом, и проходит мимо в нескольких метрах от наших бренных жизней. Помнится, я даже разглядел картину на стене одного из освещенных салонов. Показалось на секунду, будто я сам сижу в салоне. Теперь, когда совершенно случайно все осталось позади, могу сказать с уверенностью, что эта ночь была чрезвычайно интересной.
Меня посещают разные мысли — хорошие и плохие. Находясь на ладье, к которой я питаю самую глубокую привязанность и ради которой готов на все, лишь бы она держалась на плаву, мне вдруг случается возненавидеть ее, пожелать, чтобы она развалилась на куски или чтобы я сам перерезал единственный обхватывающий ее спиральный канат, подпилил мостик, мачту или поджег судно… Но вскоре я уже зачищаю шкуркой деревянные углы, ласково поглаживая их. То же самое происходит по отношению к моим товарищам, на которых я изливаю всю сумятицу и недовольство своей души, свои недуги и усталость, будто во всем виноваты они. Впрочем, я тут же вновь к ним присоединяюсь, чтобы чувствовать их локоть.
17 января.
Дождь льет не переставая, все промокло, набухло от воды, и жизнь на борту в таких условиях совершенно невыносима. Мы и сами словно набрякли, отяжелели, ходим хмурые. Погода влияет на всех. Не поют наши сверчки, не летают чайки, и в душе у каждого из нас осенняя сырость. Кое-как подкрепляемся стоя, укрывшись под парусиной камбуза и привалившись друг к другу, чтобы удержаться на ногах при этой качке. Только что опрокинуло кастрюлю, и мы лишились доброй половины вареного риса. Даже рули (у нас их два, но сейчас пользуемся одним) страдают от сырости, будто ревматики. Норман уже несколько часов сидит за радио, поддерживая связь с Гавайями, а не с Маскатом, находящимся всего в 50 милях. Наш «Тигрис» впитывает массу воды и медленно, но неумолимо погружается. Единственный выигрыш от дождя в том, что промокшие пеньковые веревки становятся еще прочнее, и не слышно скрипа.
Стою на вахте вместе с Эйч Пи. Полночь, но при свете луны все хорошо видно. Ветер изменился. Он теперь сухой, дует с северо-запада и высушивает атмосферу. «Тигрис» идет к востоку. Если бы нам удалось попасть в долину Инда, я был бы счастлив: ведь она всего в 480 милях. Но ветер наверняка еще изменится, и тогда неизвестно, куда он понесет ладью. Только постоянный ветер сможет привести нас к цели. Когда препоручаешь себя ветру, жить становится проще, хотя ни в чем нет особой уверенности — «Иншалла»! Ах, как хорошо мне бывает во время ветра (если бы только не ревматизм в сырую погоду): ни забот, ни ответственности, он сам меня несет… Достаточно надеть свитер да запастись каким-нибудь бутербродом и… терпением. Зову Юрия и Германа. Они немедленно просыпаются и вылезают сменить нас у руля.
18 января.
Наконец мы снова видим, как восходит солнце, освободившись от облаков, и поверхность океана без единой морщинки раскинулась в небесной голубизне. Легкий бриз плавно несет лодку, как по ручейку, и у всех веселое настроение. Тем из нас, кто привык бриться, сегодняшнее утро предоставляет прекрасную возможность навести красоту.
Идеальная погода удерживается лишь до полудня. Чудесная река, течение которой так славно несло нас к Южному кресту, соединилась, видимо, с другой рекой, и волны, идущие с запада, сталкиваются с волнами, пришедшими с востока, швыряя «Тигрис» направо и налево без всякого уважения. Ловим рыбу. Видимо, от столкновения различных вод море в этом районе богато планктоном и, следовательно, рыбой. Мы поймали золотую макрель и акулу.
Мы каждый день ловим рыбу, но делаем это лишь по необходимости: ведь под килем у нас путешествует целая кладовая.
21 января.
Штиль. Движемся к юго-востоку, влекомые одним лишь течением. За сутки проделали всего 11 миль. Наши голые тела млеют на солнце под магнитофонную музыку. Если бы мы не имели конкретной цели путешествия, было бы совсем прекрасно.
22 января.
Нас решительно сносит к востоку, и мы уже строим планы относительно прибытия в долину Инда — место, имевшее столь большое значение для древних цивилизаций. Мы резво идем в этом направлении, и если все будет продолжаться именно так, то уже через неделю сможем высадиться там, куда, согласно географическим картам, мы никак не должны попасть в это время года, так как на картах указаны совершенно противоположные ветры и течения.
Интересно наблюдать, как в зависимости от направления ветра, который то увлекает нас к востоку или к западу, а то вдруг тащит на север или на юг, мы старательно изыскиваем какую-нибудь заманчивую цель именно там, где должны ее достигнуть. Сегодня для нас самое интересное место на Земле — Инд. Вчера таким же интересным был Мадагаскар, или Сомали, или даже Персидский залив. Днем и ночью не прекращается движение ладьи, и, наверное, правильно, что у каждой цели есть свой смысл и значение. Мне думается, наши предки, подчиняясь естественным законам природы, которые им были известны гораздо лучше, чем нам, путешествовали во все стороны наугад. Открывая при этом земли, наиболее пригодные для развития хозяйства, они обосновывались там, строили города, создавали цивилизации. Эти цивилизации, представляется мне в результате путешествия на «Тигрисе», связаны друг с другом и расположены на путях, по которым людей вели ветры и течения.
В наше время благодаря технике человек следует в нужном ему направлении. Однако, находясь на лодке пятитысячелетней давности, я замечаю: и ветер, и течения имеют свою прелесть именно в том, что влекут человека к неопределенным, неизвестным целям.
