Тахир Шах - В поисках копей царя Соломона
Мы умоляли Бахру остановиться и клялись, что без проблем переночуем в машине. Он отказывался. Его гордость была уязвлена.
Незадолго до полуночи мы доехали до деревни, которая представляла собой лишь кучку крытых соломой хижин. Я сказал Самсону, чтобы он поискал для нас ночлег. Жителей деревни разбудил рев двигателя нашей машины, и вскоре они окружили джип. Самсон вышел и заговорил с ними.
— Это старатели, — сообщил он. — Разрабатывают жилу, которая находится в двух милях к северу от этого места. Они пригласили нас остановиться на ночлег.
Нас приветствовал раскачивающийся в прохладном ночном воздухе фонарь. Я чувствовал запах табачного дыма и увидел белки глаз, блестевшие в тусклом лунном свете. Рассмотрев мое лицо, старатели закивали головами и стали энергично трясти мою руку. Они приготовили миску тушеного мяса с макаронами и извлекли из сундука коротковолновый приемник, включив его на полную громкость. Было похоже на «Радио Москвы».
В хижине бригадир старателей по имени Лукас сел рядом со мной. Над его головой висел фонарь, и на его свет слетались мотыльки. Мы устали отгонять насекомых от пищи, но Лукаса и остальных, похоже, не очень-то беспокоило, что мотыльки попадают в еду. Один из старателей помешал жаркое бедренной костью козы, и все стали есть из общей миски. Лукас предлагал мне лучшие куски и выловил для меня кость, поднеся ее к моему рту.
Так крепко, как в эту ночь, я не спал никогда в жизни. Старатели могли без помех перерезать нам горло, забрать наши вещи и скрыться среди холмов. Но у них был более надежный источник богатства — золото.
Рассвет сопровождался какофонией из писка цыплят и криков играющих детей. Затем появилась еще одна общая миска макарон, в которых было много мотыльков и мало мяса. Лукас сказал, что поведет нас туда, где добывают золото.
Мы оставили джип в деревне и углубились в подлесок. Прошедший ночью дождь несколько ослабил жару, но принес с собой полчища слепней и москитов. Лукас пояснил, что в районе деревни все золото уже выбрано и теперь люди работают на участке возле реки. Добыча золота была организована совсем не так, как на прииске в районе Шакисо. Во-первых, здесь прииск был гораздо меньше, и работали на нем не более двадцати мужчин с семьями. Во-вторых, в отличие от Бедакайсы, старатели были организованы в бригаду, и все присматривали друг за другом. Незнакомец, появившийся на прииске Бедакайса посреди ночи, играл со смертью.
Вскоре заросли бамбука уступили место дикому манго и колючим деревьям. Я следовал по пятам за Лукасом, боясь провалиться в старую шахту. Земля была истыкана десятками таких шахт; каждая имела вход около метра в диаметре и подземными переходами соединялась с другими.
Лукас, одетый лишь в поношенную твидовую куртку с закатанными рукавами, имел внушительный вид; росту в нем было гораздо больше шести футов. Я изо всех сил старался не отстать от него, одновременно расспрашивая о золоте.
— Здесь его хватит на всех нас, — ответил он, — но нам трудно получить за него справедливую цену. Аддис-Абеба далеко, и мы обычно продаем золото посредникам, которые перевозят его через границу в Хартум.
— А какое у него качество?
Лукас усмехнулся и ладонью вытер пот с шеи.
— Это лучшее золото в Эфиопии, — сказал он. — Девяносто девять процентов — высшая проба. Люди всегда добывали здесь золото.
— Как давно?
Лукас на мгновение задумался.
— От начала времен.
Через полчаса мы подошли к свежевырытым туннелям. На одном акре земли их было штук пятьдесят. Лукас сбросил куртку. Я увидел, что прокладываются три или четыре новых туннеля.
Маленькие мальчики стояли на поверхности земли, принимали ивовые корзины с землей, которые им подавали снизу. Другие ребятишки, помладше первых, переносили землю к реке, где женщины промывали ее. Масштабы работ были невелики, но система действовала эффективно.
Лукас сказал, что туннели проходят вдоль богатой жилы и что у каждого из них имеется два выхода, чтобы обеспечить путь к отступлению в случае обвала.
— Обвалы бывают?
— Часто, — кивнул Лукас, — особенно в сезон дождей, когда земля влажная. Мы ничего не можем с этим поделать — только укреплять стенки туннеля деревом. На прошлой неделе один старатель чуть не погиб. Мы откапывали его несколько часов. Но он сильный человек и, слава богу, выжил.
Самсон содрал с себя рубашку, скинул туфли, затем прыгнул в туннель и исчез, как хорек в кроличьей норе. Он явно не забыл, как сам добывал золото. Лукас спросил, не желаю ли я спуститься. Я взял небольшой фонарик из кофра для фотоаппарата и вслед за Лукасом нырнул в туннель. Шахта шла вертикально вниз, наподобие колодца. Для непривычного человека ощущения от спуска не из приятных. Лукас же проделал это очень легко. Он безбоязненно скользил по тридцатифутовому колодцу. Я шел позади него, и у меня перехватывало дыхание от страха. Наконец колодец плавно перешел в горизонтальный штрек чуть более трех футов в высоту и около пятидесяти футов в длину, который снова сменился колодцем, на этот раз наклонным. Все это напомнило мне извилистый проход, ведущий в центр Великой пирамиды в Гизе. Мы ползли на животах по утрамбованной земле. Свет от моего фонарика был очень слабым, и в конце концов я выключил его. Легче было закрыть глаза и положиться на осязание.
Мы ползли довольно долго, прежде чем я услышал голоса. Самсон добрался до забоя и теперь звал нас.
— Это жила, — сказал Лукас, прижав мою ладонь к шероховатой стене туннеля. — Здесь много золота. Чувствуете его запах?
Я включил фонарь и втянул носом воздух. Ощущался лишь запах земли и пота. Лукас показал на рабочих, откалывавших куски породы острыми железными кирками. У большинства отсутствовали лампы или фонари. Подобно кротам, они не нуждались в зрении. За многие годы, проведенные под землей, они научились ориентироваться при помощи других органов чувств.
Вернувшись после трудного подъема на поверхность земли, я проследовал за процессией детей, доставлявших корзины и лотки с породой от шахт к реке. Мальчики были учениками. Когда-нибудь они продолжат дело своих отцов, как раньше это сделали их отцы. Но сначала они должны были сновать по туннелям, словно крысы. Западное общество осуждает детский труд, но в остальном мире не представляют, как без него можно обойтись. Миниатюрные тела и ловкость детей делают их незаменимыми при прокладке туннелей.
Внизу, у реки двадцать пять женщин промывали в струях воды круглые деревянные лотки с породой. Заметив меня, они заволновались, но вид шагавшего рядом Лукаса успокоил их. Две девочки купались среди камней и стирали платья. Они крикнули нам, чтобы мы отвернулись, пока они оденутся. Несколько женщин пели. Самсон сказал, что это песня об утраченной любви. На шее каждой женщины висел миниатюрный сосуд из выдолбленной тыквы размером не больше чашки курительной трубки. В него собирали золотую пыль, ради добычи которой было затрачено столько труда. Сидя на корточках, женщины круговыми движениями направляли воду в большие лотки, пока земля не вымывалась, а на дне лотка оставалось не больше одной или двух крупинок золота. Ради получения крошечного количества золотого песка просеивалась огромная масса породы. Каждый грамм драгоценного металла был буквально полит литрами пота.
