Николай Непомнящий - 100 великих загадок Африки
Свидетельство о военной стычке римлян с эфиопами запечатлено на частично сохранившемся папирусе, датируемом не позднее II века, возможно, между 60 и 94 гг. н. э. В папирусе говорится о бое в пустыне между римлянами, отряд которых включал кавалерию, и троглодитами и эфиопами.
Есть ли еще свидетельства? Где-то в последние годы I в. н. э. Септимий Флакк, преторианский легат Августа, командуя 3-м легионом, отправился из Ливии и зашел на эфиопскую территорию «на три месяца пути от страны гарамантов». Насколько далеко проник Флакк в глубь Африки, не установлено, так как неизвестны ни скорость его марша, ни продолжительность отдыха в оазисах. Птолемей, который в качестве источника об этой экспедиции цитирует Марина Тирского, в равной степени не высказался определенно и в отношении второй миссии, состоявшейся несколько лет спустя и возглавленной Юлием Маттерном, вероятно, торговцем, который отправился из Лептис-Магны в Гараму, где его встретил царь гарамантов для совместного похода против эфиопов.
Герма – столб, завершенный скульптурной головой негра из черного известняка, – найденная в термах Антония в Карфагене, быть может, являлась составной частью монумента триумфального типа. Герма со скульптурной головой негра и другая – ливийца, датируемые не ранее середины II в., изображают, как считается, пленных, захваченных римлянами на севере Сахары. Некоторые из других негроидов, запечатленные на североафриканских мозаиках, могут также означать пленников, захваченных в подобных кампаниях. Существует предположение, что в римской африканской провинции было популярно изображать негроидов во времена Антония после побед над мятежными племенами Сахары.
Лептис-Магна был исходным пунктом экспедиции Юлия Маттерна в глубь Африки. В этой связи интересен такой факт: в сохранившихся записях есть упоминание об одном эфиопе из армии Септимия Севера, «туземце из Лептис-Магны». Этот эфиопский солдат, известный шутник, служивший в войсках Севера в Британии, принадлежал к нумери – пехотинцам или кавалеристам, вербуемым в провинциях, недавно захваченных и слабо романизованных. Обычно их посылали в страны, удаленные от тех районов, где они были набраны.
Вербовал ли Север других эфиопов? Можно упомянуть в связи с этим о чертах лица одного из солдат на Императорской арке в Римском форуме. Широкий плоский нос и губы воина не отличаются от особенностей, присущих эфиопам на других римских изображениях.
Обитатели Олимпа любили наведываться к эфиопам – об этом сообщает Гомер. Зевс, сопровождаемый всеми богами, отправился пировать с невинными, словно дети, эфиопами, с которыми он оставался двенадцать дней. Посейдон также навестил отдаленных эфиопов, чтобы получить гекатомбу (жертвоприношение, состоящее из ста животных) из быков и баранов. В конце «Илиады» Ирида сообщает ветрам, что должна вернуться в волны Океана, чтобы принять участие в празднестве жертвоприношения, проводимого эфиопами. Следовательно, эта богиня предприняла специальное путешествие в одиночку.
В Римской империи бытовал образ справедливых эфиопов, любимцев богов. Презрение эфиопов к Камбизу и его шпионам вызывало у Сенеки восхищение. Эти справедливые эфиопы, пишет Сенека, презрели угрозу рабства Камбиза и, «вместо того чтобы принять рабство с распростертыми объятиями, отправили ему посланцев с ответом, декларирующим их независимость, такого типа ответы цари полагают оскорблением».
Статий ссылается на обитателей небес, которые, как говорили, «появляются из своих потайных порталов всякий раз, как у них появляется желание насладиться посещением домов, побережий и малых пиров краснокожих эфиопов». Лукиан вспоминает о нескольких визитах богов к эфиопам. Очевидно, вторя Гомеру, он говорит, что боги, выходя из своих пенатов, отправлялись за Океан, несомненно, с целью посетить невинных эфиопов; боги уже привыкли пировать с эфиопами, временами появляясь даже без приглашения. Комментируя обычай богов торговать своими благодеяниями, Лукиан замечает, что эфиопы были чрезвычайно счастливы, когда Зевс в самом деле отплатил им за гостеприимство, которое ему и остальным богам было оказано, когда они веселились на двенадцатидневном эфиопском празднике.
Эфиопы фигурируют и в других эпизодах греческой и римской мифологии. Дельфос, основатель города Дельфы и давший ему свое имя, согласно легенде был сыном Посейдона и Меланфо, или Мелены. По другой – его родителями были Аполлон и женщина, чье имя называют по-разному, но почти все варианты – производные от слова, означающего «черный».
Легендарный персонаж божественного происхождения, который явился, чтобы считаться эфиопом и черным, – это Мемнон, сын Титона и Эос. Хотя в некоторых, особенно древних, свидетельствах он ассоциируется с Востоком и Азией, иногда его помещают в Египет и Эфиопию. Будучи царем эфиопов, по крайней мере во времена Гесиода, но, возможно, и раньше, Мемнон отправился на помощь Приаму в Трою, где отличился своими благородством и храбростью, убил Антилоха, но пощадил его отца и наконец встретил смерть от руки Ахилла.
Эфиопия дала пищу драматургам и для курьезных пьес о «далекой стране чернокожих, обитающих около солнечных фонтанов», далеком народе, оказавшемся в их стране в результате недавних событий.
Негроиды изображены в нескольких сценах на ряде ваз, в основном скифосах, датируемых примерно второй половиной V–IV вв. до н. э., найденных в одном святилище возле Фив. Темы рисунков на этих вазах часто таинственны, но многие исследователи считают, что они навеяны мифологией. На двух из этих ваз изображены Одиссей и негритянка Кирка. На одной Одиссей получает волшебный глоток от черной чаровницы, одна жертва которой, уже превратившаяся в свинью, стоит возле ткацкого станка. На другой Одиссей с болтающимся фаллосом и хламидой, переброшенной через руку, словно отшатнулся в ужасе, держа в одной руке меч и ножны в другой, в то время как негритянка Кирка, одетая в длинный хитон, замешивает свою порцию в двуручной чаше.
Терракотовые маски греческого и римского периодов являют нам многих представителей Африки в различных видах представлений – драматических и религиозных. Яркий пример подобных масок – та, что датируется концом VI – началом V в. до н. э. с четко выраженными негроидными чертами, которую нашли в Агригенте вместе с изображениями Деметры, Персефоры и ее поклонников.
Для балета мимов требовались музыканты и танцоры. И здесь тоже не обошлось без африканцев. Среди некоторых эфиопских племен танцы были так популярны, что, по Лукиану, даже на войне воины не посылали в танцоров свои стрелы, пока те не станцуют. Военные танцы эфиопов, согласно Гелиодору, включали развязные прыжки и скачки, свойственные сатирам. Изогнутая поза эллинистического бронзового негра из Карнунта отчасти отображает эти движения. Сильный контраст этим позам составляет очаровательная статуэтка бронзового танцора эллинистического же исполнения из Египта и бронзовый негритенок из Геркуланума, который медленно движется, грациозно балансируя на одной ноге, с правой, изящно отведенной в сторону для равновесия.
